Павел Третьяков

Есть еще одна причина того, что «золотой век купеческой благотворительности» отсчитывается с 1860-х годов XIX столетия. Причина эта — появление колоссального числа дневников, переписки и мемуаров, на страницах которых предстают перед потомками купцы. Купеческое сообщество перестает быть замкнутым мирком, живущим по собственным правилам и не слишком-то стремящимся допускать в свою жизнь посторонних. О торговцах и промышленниках пишут теперь аристократы и представители разночинной интеллигенции — художники, писатели, ученые — все те, кто вошел в круг общения прогрессивного купечества. Впрочем они и сами достаточно образованы, чтобы написать о себе ярко, красиво… Отныне можно не только увидеть перечень деяний того или иного купца — узнать о деловой стороне его жизни, о его общественной деятельности, — но и составить его психологический портрет. Понять, каковы были его характер и увлечения, объяснить мотивацию его поступков, в том числе — благотворительных.

Если говорить о «золотом веке» как о совокупности личностей, то в их число прежде всего войдут те, чья юность пришлась на 60–70-е годы XIX столетия. Они получили превосходное систематическое образование, а прославились прежде всего покровительством науке и искусству. Они прочно закрепились на страницах дневников и воспоминаний современников. А. А. Бахрушин, С. И. Мамонтов, П. И. Щукин. Но это поколение меценатов могло бы не состояться, если бы не… представители поколения 1840-х.

Эти люди родились в промежутке между 1815 и 1835 годами. Их воспитывали дома — учили азам грамоты, письму и счету, чтобы по достижении 12–14 лет отправить в отцовскую лавку — обучаться премудростям торгового ремесла. То рафинированное образование, которое получат впоследствии их собственные сыновья и дочери, им и не снилось. И еще того хуже, о них практически ничего не сказано в записках современников — за исключением, разумеется, самых крупных фигур. Но именно они оказались на стыке двух эпох купеческой благотворительности: традиционной — и «золотого века».

Закладывая фундамент для периода процветания, сами еще во многом принадлежали старой эпохе.

Пусть о представителях поколения 1840-х сохранилось мало воспоминаний. Зато есть документы, фиксировавшие их предпринимательскую и общественную деятельность, их путь к Богу по дороге благотворительности и к благам мира сего — по ступенькам Табели о рангах. Купцы поколения 40-х — это мост между двумя мирами, и с вершины его можно увидеть сквозь туманную завесу времени оба мира. Людей, чьи судьбы составляют плоть моста, автор этих строк предлагает отнести к одной из трех групп.

В первую войдут люди, живущие по старинке. Они по-прежнему ведут лавочную торговлю, по-прежнему занимаются традиционной благотворительностью. Они учат своих детей азам грамоты и счета и заповедают им жить «как отцы и деды жили». Скорее всего, это люди не очень состоятельные или же не имеющие особого чутья к витающим в воздухе переменам. А хоть бы и было у них чутье, где ему развернуться, коли нет желания меняться? Эти люди не оставляют яркого следа на страницах мемуаров, поэтому кажется, что нет их вовсе, на деле же несть им числа. Именно их, а не более чутких и образованных буржуа, бичует А. Н. Островский на страницах своих произведений. Но… может быть, зря? Ведь на их плечи ляжет впоследствии бремя заботы о нищих и обездоленных, об устройстве больниц, приютов, богаделен — то, от чего откажутся просвещеннейшие и начавшие забывать Бога меценаты «золотого века».

Во второй группе окажутся фигуры более гибкие, более подверженные влиянию времени. О таких современники говорили: «…он шел в ногу с эпохой». Они, собравшись со знакомцами в трактире, учреждают товарищества на паях. Они становятся отцами-основателями известнейших семейных торговых домов, как, например, И. В. Щукин. Они переходят от лавочного торга к новейшему производству на фабриках и заводах, как Анд. Алекс. Карзинкин. Да, благотворительность их имеет прежние, традиционные формы. Они основывают приюты, больницы, училища для бедняков. Они на протяжении десятилетий являются старостами московских храмов, поддерживая их в добром состоянии. И в то же время именно они дают детям то систематическое образование, недостаток которого они так остро ощущают в самих себе, — приглашают к ним гувернеров, отдают в гимназии и университеты, вывозят за границу посмотреть тамошние достижения.