Павел Третьяков

Сколько можно видеть по источникам, Павел Михайлович был очень ласков по отношению ко всем членам своего семейства, с каждым из них поддерживал добрые отношения. Это тем более важно, если учесть, что прочие члены семьи не всегда ладили друг с другом. Так, холодны были отношения Сергея и средней из сестер, Софьи Михайловны. Софья Третьякова сама обмолвилась в одном из писем Павлу Михайловичу: «…откровенно говоря, я не особенно дорожу мнением Сережи… Отношения наши были всегда далеки и неродственны»^[312]. С другой стороны, ту же Софью мать выделяла из всех детей, уделяя ей гораздо больше внимания, нежели остальным детям и их спутникам жизни. В. П. Зилоти вспоминает: «…у Александры Даниловны любимицей была Сонечка»^[313]. И далее: «…бабушка Александра Даниловна… не любила своих невесток… Не любила и нас, за внуков точно и не считала; и всю свою любовь отдала целиком своим „настоящим“ внукам, детям своей любимой дочки — Софии Михайловны Каминской»^[314].

Павел Михайлович, пожалуй, был единственным членом семьи, кому удавалось ладить со всеми — не в последнюю очередь благодаря тому, что он заботился об общем благе семейства. Неизменно добрые, уважительные отношения связывали его с «маменькой», как он называл Александру Даниловну. Покорность родительской воле — добродетель христианина. Павел Михайлович свято исполнял предсмертное распоряжение отца: «…сыновей же моих еще прошу любить и почитать мать свою, как Закон Божий повелевает, быть у ней в послушании… довольствовать… приличным содержанием»^[315]. Но не только с маменькой Павел Михайлович был тепл. Умная, волевая и язвительная «…Софья Михайловна была Павлу Михайловичу большим другом»^[316]. В середине 1850-х годов, когда к Сергею приходили гости, Павел Михайлович частенько запирался в своем кабинете — или же принимал своих гостей, с которыми неизменно знакомил Софью Михайловну и Александру Даниловну. «…У него лично бывали друзья из художников, которых он приводил иногда представлять сестре Сонечке, жившей с „маменькой“ (как называл Павел Михайлович всегда свою мать) и с сестрой Надей внизу, в двух комнатах, смежных с его комнатами»^[317].

Общение Павла Михайловича с другими сестрами по источникам проследить труднее. Елизавета быстро вышла замуж, и забота о ней превратилась в прерогативу ее супруга. Надежда была маленькой девочкой. Тем не менее, видно, что и этих сестер Третьяков не обходил вниманием. На протяжении весны и лета 1862 года Павел Михайлович брал двенадцатилетнюю Надежду с собой на прогулки по окрестностям Москвы. Вместе со служащими их фирмы В. В. Протопоповым и П. И. Щуровым они осматривали Царицыно, Архангельское, Черёмушки^[318]. Имена сестер время от времени встречаются в переписке двух братьев, а также в письмах Павла Михайловича Александре Даниловне. В мае 1860 года Сергей Михайлович сообщает Павлу Михайловичу, что он был «…в Кунцове у Лизаньки, она поправилась и загорела»^[319]. Летом 1862 года, когда сестры вместе с матерью ездили за границу, он пишет им: «…вы думаете, что не сдержу я слово писать вам теперь часто. Нет, милые мамаша, Сонечка и Лизанька, постараюсь сдержать»^[320].