Читаем Павлинья лихорадка (СИ) полностью

Я приоткрыл глаза. Солнечный свет заливал довольно-таки просторную комнату, шторы покачивались от лёгкого ветерка, проникающего в помещение через открытое окно. В нос ударил запах только что испечённых блинчиков. Я медленно сполз с кровати и направился к предмету, источающему столь дивный аромат. Я вышел на знакомый балкон и присел на табурет, стоящий возле столика, на котором и стоял божественный завтрак. Дедушка Габби сидел напротив меня с газетой в руках. Было видно, что последние новости очень заинтриговали его.

— Доброе утро, деда! — сказал я, запихивая горячий блинчик себе в рот. Какой же чудесный вкус…

— Доброе, — не стал отрицать Габриэль. Иногда он действительно кажется мне самым загадочным человеком на Земле. Нет, ну кто же ещё может открыть целый камамберный завод!

— Какие у нас планы на сегодня? — поинтересовался я, стараясь прожевать уже третий блинчик.

— Мы посетим Большой барьерный риф, — сухо ответил дедуля. Я понимающе кивнул головой.

— Здорово! Давно мечтал там побывать! — я улыбнулся, и из моего рта выпал кусочек не дожёванного блина. Поняв, что произошло, я залился краской. Это надо же было так опозориться перед Габби.

— Тебе нужно научиться есть аккуратнее. Иначе, я буду дразнить тебя дырявым ртом, — не отрываясь от газеты, пробубнил старший Агрест. Я вытер со стола и пошёл обратно в комнату. Мне нужно было переодеться перед походом.

Я надел голубую футболку с коротким рукавом и джинсовые шорты. Носки на мне были такого же цвета, как и футболка. Я аккуратно вытащил из-под кровати белые кроссовки и нацепил их на свои ноги.

— Кепку не забудь! — в комнату вошёл и Габби. Он взял беленькую кепку со стола и нацепил мне на голову. Сам Габриэль уже был одет в свой неизменный костюм. Интересно, он ещё не спарился? Мог хотя бы пиджак снять. Ну или красные брюки заменить светлыми. Ладно, не важно.

Через несколько минут мы уже были готовы отправиться в путь. В Австралии здорово! Если бы, конечно, ещё не было так жарко, то вообще отпад. Деда Габби преспокойно вёл меня за руку по направлению к Большому барьерному рифу. Надо сказать, что мы жили неподалёку, но по пути мне всё равно было очень скучно. Габриэль даже не пытался заговорить со мной. И почему он сегодня такой неразговорчивый? Нужно его разговорить.

— Деда, а ты тоже стал Бражником в моём возрасте? — поинтересовался я, изогнув левую бровь.

 — Ну, нет. Я стал Бражником, когда мне было около сорока, но это не важно! Ты справишься! — дедушка воодушевляюще посмотрел на меня.

— А ты скучаешь по бабушке? — я наконец-то задал вопрос, мучавший меня уже довольно давно.

— Конечно. Я вспоминаю о ней каждый день, — лицо Габриэля тронула грустная улыбка.

— А какой она была? — я дёрнул дедушку за рукав пиджака. Было видно, что ему очень трудно говорить о бабушке.

— Доброй, умной, красивой. В общем, идеальной. И, мне больно говорить о ней, ведь я понимаю, что потерял одного из самых дорогих людей… — лицо Габби стало мрачнее тучи. Однако, через несколько минут тишины он заметно повеселел. — Вот мы и на месте!

Перед нами открывался прекрасный вид на Большой барьерный риф. Сказать, что тут красиво, ничего не сказать! Волны то и дело разбивались о скалы. Шум океана успокаивал. Он навевал на меня сон. Габриэль огляделся вокруг с довольной улыбкой. Он явно гордился собой. Да и я им гордился. Ведь у меня самый классный дедушка на свете, несмотря на все его причуды и присущую его образу загадочность.

— Красиво? — осведомился деда.

— Ага, — я улыбнулся. На душе было так легко. Я забыл о сражениях, своих новых супер-способностях и о талисманах. Впервые за долгое время, я был действительно счастлив.

Внезапно слева от нас раздался грохот. Я испуганно обернулся на шум. Габби последовал моему примеру. На нас надвигался гигантский цветок. ЦВЕТОК! ЦВЕТОК, КАРЛ! Он быстро перебирал своими маленькими ножками и размахивал миниатюрными ручками. Его круглые глаза сверкали неподдельной злобой. Рот, с острыми зубами, был широко распахнут. Я покрепче вцепился в руку дедушки.

— Это что ещё за чудо-юдо? — изумился Габриэль. Цветок же резко затормозил и, встав в грациозную стойку, изрёк:

— Я Цветик-Семицветик Первый. Глава рода цветковых растений! — да это же очередная жертва Паон! Ещё не легче! Даже в Австралии от неё не скроешься!

— Хьюго, я его отвлеку, а ты должен перевоплотиться! — шепнул мне на ухо Габби.

— Чего это вы там шепчетесь? Больше двух, говорят вслух! — Семицветик прокрутился вокруг своей оси и встал в третью позицию.

— Смотри, там чайка! — по-видимому, дедушка выкрикнул первое, что пришло ему в голову. Однако, жертва чар Паон повелась на это и посмотрела в сторону, которую указывал Габби. Я воспользовался моментом и скрылся за ближайшей скалой. Из кармана моих шорт вылетел Нурру.

— Это снова дело рук Паон! — грозно пропищал квами.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука