Павлова для Его Величества. Книга 1

Ухватив с блюда на маленьком овальном столе из белого дерева самое мелкое, но красивое яблоко, упала на кровать. Под хруст думалось лучше, яблоки Влада любила с детства, а уж после посещения Старого Города прониклась к ним ещё большей симпатией. Она взяла бы плод и покрупнее, но приличный кусок мяса за ужином насытил сверх меры.

– О, – через некоторое время возмутилась девушка, – ну вот же чёрным по белому написано: «Жёлтый цвет сорочки – я сегодня холодна». А Мальва говорила, все цвета к сексу. Точно заговор! Жёлтый, конечно, не совсем мой цвет, но, если правильно подобрать оттенок – не золотой, главное – будет неплохо.

Слово и дело у неё обычно не расходились, так что вполне хорошенькая ночная сорочка из прохладного шёлка нужного цвета сменила влажное полотенце, в котором Влада щеголяла до сих пор.

– Холодности во мне после сегодняшней готовки, конечно, не найти, но уж не шмякнуться мордой в пирожное смогу. Смогу, я сказала, – дала указание отражению в зеркале девушка, ещё и пальчиком погрозила, чтобы не вздумала баловать.

Но хорошее настроение как пришло, так и ушло. Самообманом тешить себя не хотелось, да и не в характере Влады подобные ужимки, так что пришлось честно признаться: она привыкла к инквизитору, его вниманию, порой нежелательному, порой навязчивому, его заботе и наглости – кто бы мог поверить! – и теперь скучает.

– Дебилизм какой–то! Это, наверное, магия! Ну не могла же я влюбиться? – рассуждала Влада, недовольно поджимая губы. – Не могла! Это всё чёртов секс! Он был слишком классный, я теперь не могу не думать о нём. Видимо, я недостаточно современная, вот и всё.

Справочник был позабыт – Влада пустилась в дебри самоанализа. По всему выходило, что инквизитор её подцепил–таки на крючок. И самое поразительное – своими недостатками!

Она не особо уважала людей, которым всё доставалось просто так – по праву рождения, например. Но он заслуживал уважения своей самоотверженностью стране, народу.

Она не терпела властных и холодных людей. От инквизитора порой разило леденящим душу холодом и ничего. Заводил её, чёрт!

Она восхищалась теми, кто может держать эмоции в узде. Но у Хэварда буквально ненавидела пустой взгляд и равнодушный вид игрока в покер. Пусть уж лучше бесится и надменничает.

Он был упрямым, наглым, самоуверенным, пытался принимать за неё решения – и принимал! – и слишком многое недоговаривал.

Но любил её прошлой ночью как бог.

И был нежен. И груб. И горяч как демон. И заботлив до потери пульса.

– Если я не вернусь домой, он меня поработит. Слишком сильный. Я растворюсь в нём и пропаду. Нельзя, – приговаривала Влада, бездумно вырисовывая узоры пальцем на покрывале. И мысль, от которой замирает сердце: – А если вернусь и пойму, что не могу без него?

Влада села, сложив ноги по–турецки, и уложила подбородок на сцепленные в замок руки. Пока она не окончательно влюбилась, стоило пораскинуть мозгами и определиться максимально отрешённо. Объективности, конечно, ждать от себя уже не стоило, но пока был шанс приблизиться к этому обтекаемому и зыбкому термину. Наверное.

В её мире прошло несколько месяцев. Допустим, Максим ждёт и верит в её возвращение. Максим. Её мужчина. Мужчина, за которого она так хотела замуж, что научилась готовить. Пару блюд, конечно, но всё–таки. Большая жертва с её стороны. Порадовала, называется. Исчезновением и Амеликой на шею.

«Так, стоп, – остановила себя, когда поняла, что мысли приняли не то направление. – Отбросим Амелику и прочую чушь. Я вернулась. Максим ждёт. Я смогу его поцеловать, обнять, лечь с ним в постель?»

Плечи дёрнулись. Нет, не сможет. Прошло несколько дней, по пальцам одной руки пересчитать, а ощущение, будто она давно живёт в Иегерии, давно ругается с Хэвардом, готовит ему, ждёт ночью. Хочет и не хочет его видеть.

Было ли ей неприятно в первую ночь с инквизитором? Терзала ли совесть? Ни капельки. Он довёл её до такого состояния, когда границы здравого смысла и сумасшествия размылись, разумное уступило подсознательному, и сделал то, что должен был сделать. И, как не бесилась тому Влада, без него она не справилась бы. И на его месте поступила бы так же.

По сути, Хэвард, хоть и корил себя, что не догадался в ту ночь просто взять и соблазнить, но поступил правильно. Если бы она поддалась его поцелуям, ласкам просто так, не убедившись, что выбора у неё не было, то не смогла бы смотреть в зеркало без отвращения, посчитала бы себя падшей женщиной. А так, да, он дал ей помучиться, но позволил сохранить чувство собственного достоинства.

Тогда. А что сейчас?

Влада задавала себе этот вопрос и не находила ответа.

В Иегерии не прошло даже месяца, чтобы она могла со спокойной совестью сказать: «Я попыталась вернуться в свой мир, сделала всё, что могла, но не вышло, и теперь буду жить здесь, начну с чистого листа». Но она хотела Хэварда. И, как бы глупо это не звучало, ждала от него следующего шага. Который он, гад разэтакий, не сделал!