Pavor Nocturnus

— Попрошу не сравнивать! Я более чем уверен, что ваше решение продиктовано глупой женской склонностью к драматизму. Быть может, вы переживаете развод или, чего проще, лишь ссору — и уже решились прыгнуть! Разве вас не ждет дома любящий вас ребенок? Или у вас что, тоже столь ужасные отношения с отцом, что вы яростно его ненавидите? А возможно, у вас совсем нет друзей, а работа ощущается не иначе как каторгой? Если нет, то ваше положение ничуть не оправданно!

Она вновь обратилась к луне вместо ответа, и в бледных лучах засверкали слезы, а секундой позже задрожали губы. Мне тотчас же показалось, что я сказал бездумную глупость, и я хотел извиниться, но она вдруг заговорила:

— Ладно, это так смешно, — она горько улыбнулась, смахнув слезы ладонью, — что нужно тебя удивить, незнакомец. Так, с чего бы начать… Работа — это промах! Но с моей стороны, то есть один в твою пользу. Ты прав: я люблю свою работу. Еще в школе я поставила цель сделать карьеру, самостоятельно добиться всех высот. Позже университет и долгие десять лет ежедневной борьбы с коллегами, чтобы мое женское имя хоть что-нибудь да значило… А теперь твои промахи. Друзья? Подруги давным-давно служат на кухне для своих мужей и детей, позабыв в этой канители обо всем на свете, коллеги — открыто или в тайне ненавидят. Я не замужем, поэтому не могла ни с кем поссориться и, как ты говоришь, по женской глупости утопиться… Хотя недавно у меня начался роман с человеком, который мне вполне даже нравился. Мне нравилась моя жизнь…

— В таком случае я не представляю, почему вы поравнялись со мной на этом месте?

— Один вечер все изменил. Я возвращалась домой с работы. Поздно. Одна… Я… Да, знаю, нужно было сразу бежать, услышав сзади шаги. Но… я подумала: мало ли кто бродит по улицам, и бояться каждых встречных мужчин, как минимум, глупо. Нет, не глупо… Это я и правда глупая, тупая идиотка! Они все приближались, а я думала, что, если побегу, все равно рано или поздно споткнусь на чертовых каблуках. Знаете, высокие каблуки придумали мужчины, чтобы женщина не могла от них убежать. Я, конечно, пыталась… но меня… В общем, их было трое… Трое голодных отвратительных животных.

— Я понимаю, можете не продолжать.

— О нет, я продолжу! Потому что мужчины не представляют. Каково это, когда тебе свистят, преследуют тебя, загоняя в переулок, а вокруг ни души. Каково, когда набрасывают мешок на голову и валят, а ты лежишь на грязном асфальте и чувствуешь, как стягивают юбку, потом рвут трусы.

— Не нужно…

— Когда ты, — продолжала она в минуты истерики, — изо всех сил сводишь ноги в попытке отсрочить неизбежное. Секунда — и становится не только противно, но и больно… Знаешь, но в какой-то момент отключаешься и просто думаешь, а что будет после: оставят валяться на асфальте или просто убьют — и молишься о втором… молишься, чтоб придушили с самого начала, но это тянется толчок за толчком, пока не кончит первый, потом второй, третий…

— Умоляю, Господи, хватит!

— Как хорошо, что ты упомянул Его! Я выросла в верующей семье и хранила себя до брака — на самом деле, нет, просто так сошлось… Я решилась рассказать своему парню, не могла обманывать его и делать вид, что все хорошо… И знаешь что? Он бросил меня. Может, посчитал, что я изменила и солгала. Не знаю. Он просто ушел, и больше я его не видела… Я так нуждалась в поддержке, что рассказала маме — отношения у нас с ней не очень, но это единственный близкий мне человек. Конечно, она расстроилась и пожалела меня, но следом сказала, что, будь у меня муж, такого бы не случилось и… и что не нужно было мне так открыто одеваться, поздно возвращаться… То есть она пыталась оправдать их… одеждой, работой и отсутствием мужика! Боже… как я тогда нагрубила ей и выбежала в слезах. У меня не осталось никого, понимаешь? Даже Бога. Грязная, порочная, я омерзительна и Ему… Скажи теперь, это похоже на глупую женскую слабость к драматизму, а?!

Пусть вопрос и перешел в разряд риторического, я хотел поддержать ее словесно, но утратил всякую способность говорить. Вместо этого меня одолела печальная мысль: по какому извращенному закону жизни негодяи живут и здравствуют, в то время как благостные люди страдают, болеют и умирают — к тому же ведь, иногда из-за тех же уродливых людей? Почему сложилось так, что преступники не понесли наказания, получив желаемое и испортив жизнь этой прекрасной женщине? Почему мерзавец-отец живет немалое количество лет, а мать, прекрасной души человек, вынесла столько испытаний, зачахла и покинула меня в ужасно раннем для нас обоих возрасте.

— Прости, что вывалила это на тебя. Я уже со многим смирилась, но иногда рана поднывает.

— Вы удивительная женщина, — сказал я, но не смог продолжить.

— Потому, что меня изнасиловали?

— Нет же!.. Вы находили силы жить все это время. Значит, вы сильная.

— Может быть. Но сейчас я устала…