Pavor Nocturnus

Вдруг, на закате надежды, послышались приглушенные голоса за поворотом. Я погасил фонарь и, осторожно выглянув из-за угла, увидел короткий проход, который вел в просторное освещенное помещение с неким постаментом в центре. Именно вокруг него теснились со всех сторон подростки — о как я был рад насчитать четыре невредимые головы! Стало даже несколько спокойно, словно, если Минотавр не поджидал в сердце лабиринта, значило, что его нет и вовсе. Господи, пусть это будет один из тех редких случаев, когда ожидание опасности не оправдается… В другой раз я бы попался в ловушку, устремившись вперед, и, полагаю, получил бы жгучую отметину на лбу или переносице — тот, кто придумал перекрыть путь перед финалом, воистину жесточайший человек. Как и прочие, стеклянная преграда была удивительно прозрачной, но одна деталь все рушила: темный стекающий след внизу… Юноша развел руками, и свет фонаря на мгновение вычленил цвет пятна, хотя после всего не трудно было догадаться, какого оно происхождения, и кто находится под ним в полумраке.

— Это все, что ли? Мы проделали это ради сраного плюшевого медведя?

— Вполне логично, Джош, — они спонсируют праздник. Банальная реклама.

— Хрень полная!

— Да не ори ты, а то будешь жаловаться на приз копам.

Я приблизился к стеклу и застучал, предупреждая о том, что им нужно срочно уходить. Подскочив от звука, юноша направил свет мне в лицо, надолго ослепив и заставив закрыть глаза. В ответ он лишь посмеялся, чувствуя превосходство и полную безопасность, а после картинно изобразил, будто не слышит меня. Тогда я, точно зная обратное, высказал все, что думал о его недалеком уме, который губит не только себя, но и товарищей.

— А это еще кто? — с дрожью в голосе сказал второй юноша, указав в сторону истинного входа позади них.

Ох если бы тот инфантил не лишил меня зрения и, к тому же, не закрыл широкими мышцами спины весь обзор, быть может, я бы в корне изменил их судьбу! Однако я мог лишь приложить ухо к стеклу и различить лепет отдельных слогов, обрывки слов и звуки, похожие на жуткую пародию смеха.

— Ребята, да она же — в стельку!.. Ха-ха! Эй, тетя, ты заблудилась, что ли?

Как я ни старался до боли в руках и ногах колотить стекло, Джош приближался к низкой миниатюрной женщине. Друзья отговаривали его, но словами, которые он не считал нужным слушать. Вдруг я заметил, как в один момент изменились взгляды у каждого из троих подростков — еще не разумом, но телом они почувствовали отсчет: юноше осталось жить не более тридцати секунд.

— Алло, тетя, ты вообще меня слышишь? — Он встал напротив и покачал рукой перед ее лицом. — Ладно, выведем ее, а то проснется утром и обосрется от страха. Скажем, что поэтому и пришли сюда. — И затем осветил карманы джинсов, проводя ладонями по бедрам.

— Что ты делаешь? — сказала Нэнси.

— Ну не бесплатно же помогать… Дерьмо — ни цента!

Невероятным казалось то, что женщина застыла в подобии транса, но последующая тошнотворная картина и вовсе ужаснула всех. Она упала на колени и коснулась паха молодого человека, завороженно, с дикой улыбкой на лице глядя туда — страшно представить, что значил для монстра этот эротический жест и что могло случиться, не смахни юноша руку.

— Эй, отвали! Меня не возбуждают мамочки…

Лишь когда она резко поднялась, повторив действие уже жесткой хваткой, а другую руку положила на шею, Джош осознал серьезность момента. Сведенные с каменной плотностью пальцы не шевельнулись от диких, под стать загнанному животному движений — он не мог высвободиться: вверху это было невозможно, а капкан над пахом сулил еще и болезненность… И вдруг вокруг стали появляться черно-белые полосы, которые стягивались к ним, окутывали, точно рой насекомых. Не могу сказать, насколько это истинно, но мне подумалось, что само полотно реальности разошлось по шву в тот миг, являя проход в иной мир, — юноша растворился в этих помехах, словно помощник на сцене иллюзиониста. Фонарь с безобразным стуком упал на пол, указывая в сторону выхода.

Неизвестно, как подростки восприняли это событие, но тотчас же принялись бежать. Не лишенная храбрости, характера и влюбленности, девушка приблизилась к оскаленному существу вплотную, желая отомстить (до конца не осознавая еще, за что), и крепкая рука тотчас же сомкнулась на ее горле. Даже так она не перестала драться: ударяла кулаками в виски и челюсть, царапала кожу, попала коленом в промежность, — в то время как ее товарищ бесстыдно воспользовался случаем и проскользнул в проход позади. Удивляясь, почему монстр не использует вторую руку, я навел фонарь и увидел, что юноше не удалось спастись от цепкой хватки женщины. Я отвел свет, чтобы скрыть печальную сцену: и для себя, и для оставшейся вскоре одной Нэнси.

К счастью, она не последовала за товарищами, испытывая удачу, а встала напротив меня, бледнолицая, точно лист бумаги, и я опустил фонарь, чтобы нам обоим не слепило глаза. Наши лица накрыла дрожащая тень.