Pavor Nocturnus (СИ)

Старик прав, мне дорога в холодную камеру на ближайшую ночь, пока Оля не заберет. Вот же засранец мелкий — это наглый шах в нашей странной партии!

— Тогда сам звони родителям!

— Ха-ха… — заржал он, я завис от неожиданности. — Ой, простите, я правда забыл телефон дома. Нужно было быстро собираться, вот и…

— Дай угадаю, наизусть номер ты не знаешь.

— Угу.

Мне хотелось ударить его. Детская глупость может стоить нам кучи проблем, а ему весело, насмехается он.

— Что за напасть…

— Не напасть, а интереснейший случай, мистер Коллин. Посудите сами… У этого мальчика получилось незаметно сбежать из дома, найти вас, что довольно-таки непросто, учитывая, что он ничего о вас не знал — случайность на случайности; и все сложилось так, что ни одним из способов мы не можем отправить его домой. Мне кажется, сама судьба велит вам знакомство.

— Что-то мне все меньше нравится эта ваша философия.

— Что ж… — заключил Три Полоски голосом судьи. — Тогда я приношу искренние извинения за свои поспешные суждения и действия и прошу пройти внутрь, молодой человек.

Мат — и шахматный, и словесный.

Примерно через пятнадцать секунд, девять из которых мы шли в раздевалку, я пожалел, что согласился, и уже думал сдаться полиции или просто связать это существо. Он побежал к шкафчикам, будто видел их только в кино и на картинках, откопал невесть где еще один журнальчик из того же раздела, что и в душевой — пришлось мигом конфисковать на ближайшие года три хотя бы. Шило в заднице потянулось к игрушкам и небрежно плюхнулось на диван, тот качнулся добротной такой волной, но выдержал, а то я начал сочинять тысячу и одну отговорку для Мудрого Филина. И вот паренек занялся медведями, закрутил их, чуть ли не затискал до смерти, но самое главное, вел себя тихо и спокойно — воздушная тревога, у нас тут сюрреализм в чистом виде происходит! Какой же ты садист, Жадный Слон, раз довел сына до такого, в наше время дети писаются от счастья только с приставок.

В правом конце нашего пятизвездочного отеля находился буфет — громкое название для столика и кучки дряхлой кухонной утвари, но нужно быть оптимистом. Электрический чайник окружали три пачки лапши быстрого приготовления, а рядом доживала век газовая плита времен отцов динозавров. Был еще холодильник-нахлебник, который жрал энергии намного больше, чем морозил, но как полка для еды сойдет. Я клацнул кнопку чайника, открыл пачку лапши для себя, вторую — тоже себе, только понял, что не ел полдня, могу и мамонта за два укуса проглотить. Так уж и быть, третью отдам мелкому, надо же соблюдать какое-никакое гостеприимство, да и дольше тишина будет, хотя набитый рот детям не такая уж и помеха. Кипяток отправился по двум порциям — одна для него, а свои я высыпал в один пластиковый контейнер. Всю эту манну небесную поставил на столик с двумя стульями, за них вечно борьба идет, а сейчас прямо-таки ужин в ресторане, правда без салфеток.

— Эй, как там тебя… Ви-и… ктор? Иди есть!

— Я Виктим! Вик-тим.

— Слабая команда? Что за дурацк… — Я прикусил язык, вслух такое не говорят же. Нужно срочно обозвать его как-нибудь, можно даже рассказать, мелкие вроде любят панибратство. Вот только я был голодный, мозг наполовину отмер, а последняя крошка думала только о золотистых ниточках лапши в тарелке, поэтому гениальности не случилось. — Нет, так не пойдет! Я буду звать тебя ДеВи, сокращенно от дерзкий Виктор.

— Да я Виктим, сколько повторять! А почему это я дерзкий? И мне не нравится имя Дэйв.

— Не Дэйв, а ДеВи, ты чем слушаешь? Короче, хватит чесать языком, ешь давай!

За пару минут болтовни лапша превратилась во что-то аппетитное, и запах специй с химическими добавками приятно бил в нос — чудо питательной инженерии, не иначе! Я набросился на еду без правил и ограничений, как измученный пустыней бедуин на чашку воды, забыл, что чавкать и хлюпать не особо прилично.

— Это не вредно?

— Разве что в культурном плане — на родине меня бы за такое распяли, но сделаем скидку на то, что я одичал вдали от дома. Это дешевая яичная лапша, и ее не надо готовить. Если недостатки и есть, то их с лихвой перевешивают удобства.

— Я читал, что там много каких-то штук, от которых живот будет болеть.

— Как видишь, я живой, а если некоторые перестанут портить аппетит замечаниями, то буду еще и счастливый.

Неожиданно мне захотелось рассмотреть его, а то все украдкой, побыстрее отводил раздраженный взгляд. Он взял все хорошее от внешности отца, то бишь совсем немного, больше, подозреваю, в мать пошел. Вообще и не скажешь, что это сын Жадного Слона — может, и слоненок, но не с серой кожей, а очень даже с розовой, прямо-таки Дамбо, вряд ли летает, но такой же лопоухий. В целом, миловидный, девчонки будут в восторге через пару лет, улыбка с ямочками, глаза блестящие, но наивные до жути — ничего из этого я не видел пару часов назад, в смысле рядом с отцом.

— Что за синий прямоугольник на упаковке, ты знаешь?

— Это значит, что пластик экологически чистый и безвредный.

— А есть грязный и вредный?

— Да, тот, который сотни лет разлагается в земле.

— А этот сколько?