Паж герцога Савойского

— Несправедлив?! Ба! Так где же господин Дандело? Может быть, инспектирует королевскую кавалерию, как того требует его должность? Или отдыхает в своем замке после осады Сен-Кантена, где, как вы сами признали, он совершил чудеса храбрости? Нет, он в заточении в замке Мелён, а почему? Потому что он честно высказал вам свое мнение о мессе!.. О государь, государь, просто не знаю, черт возьми, что меня удерживает от того, чтобы не стать гугенотом и предложить свою шпагу господину де Конде!

— Коннетабль!..

— А когда подумаю, что бедный Дандело тюрьмой скорее всего тоже обязан господину де Гизу…

— Коннетабль, — возразил король, — клянусь вам, что Гизы тут ни при чем!

— Как?! Вы станете утверждать, что это не происки вашего адского кардинала?

— Коннетабль, — сказал король, избегая ответа на этот вопрос, — желаете ли вы, чтобы я сделал одно дело?

— Какое?

— Чтобы в честь вашего счастливого возвращения и из радости видеть вас я освободил господина Дандело?

— Черт возьми, — воскликнул коннетабль, — конечно, желаю, даже скажу больше: я так хочу!

— Коннетабль, кузен мой, — с улыбкой возразил король, — ты же знаешь, только король может сказать: "Мы так хотим"?!

— Прекрасно, государь, — вмешалась Диана, — скажите: "Я хочу, чтобы наш добрый слуга Дандело был отпущен на свободу и смог присутствовать на свадьбе нашей возлюбленной дочери Дианы де Кастро и Франсуа Монморанси, графа де Данвиля".

— Да, — сказал коннетабль еще более ворчливым тоном, — если, конечно, эта свадьба состоится…

— А почему же ей не состояться? — спросила Диана. — Вы находите, что будущие супруги слишком бедны, чтобы начать совместную жизнь?

— О, если дело только в этом, — сказал король, всегда радовавшийся возможности откупиться от затруднения деньгами, — отыщем же мы где-нибудь в уголке нашего сундука тысяч сто экю!

— Как будто дело в этом! — сказал коннетабль. — Тысяча чертей! Кто говорит о деньгах?! Боюсь, что свадьба не состоится по другой причине.

— По какой? — спросил король.

— Потому что этот брак не устраивает ваших добрых друзей Гизов.

— Вот уж действительно, коннетабль, вы воюете с призраками.

— С призраками?! А зачем же, вы полагаете, господин Франсуа де Гиз явился в Париж, если не для того, чтобы помешать этому браку, который должен придать новый блеск моему дому?.. Хотя, — дерзко добавил коннетабль, — если все взвесить, госпожа де Кастро всего лишь побочная дочь.

Король прикусил губу, а Диана покраснела. Но не желая отвечать на последнее замечание, Генрих сказал:

— Прежде всего, дорогой коннетабль, вы ошибаетесь, и господина де Гиза в Париже нет.

— И где же он?

— В лагере под Компьенем.

— Хорошо, государь!.. И вы его не отпускали?

— Зачем?

— Чтобы он приехал сюда?

— Я?! Нет, я не давал никакого отпуска господину де Гизу.

— Значит, государь, господин де Гиз приехал без отпуска, вот и все.

— Вы с ума сошли, коннетабль! Господин де Гиз слишком хорошо знает, чем он мне обязан, чтобы покинуть лагерь без моего разрешения.

— Да, конечно, государь, герцог вам многим обязан, даже очень многим, но он забыл об этом.

— Коннетабль, — сказала Диана, вставляя свое слово, — вы уверены, что господин де Гиз совершил, как бы это сказать… Я не знаю, как называют нарушение дисциплины… ну, неподобающий поступок?

— Простите, — сказал коннетабль, — но я его видел.

— Когда? — спросил король.

— Только что.

— Где?

— У ворот Лувра; мы с ним столкнулись.

— Почему же тогда я его еще не видел?

— Черт побери, вместо того чтобы повернуть налево, он повернул направо и, вместо того чтобы оказаться у короля, оказался у королевы.

— Вы говорите, что господин де Гиз у королевы?

— О, ваше величество, вы можете быть спокойны, — сказал коннетабль, — я уверен, что он там не один, там присутствует еще господин кардинал в качестве третьего лица.

— Ах так, — воскликнул король, — сейчас посмотрим!.. Подождите меня здесь, коннетабль, я прошу у вас всего одну минуту.

Король в ярости вышел. Коннетабль и Диана де Пуатье обменялись пылавшим местью взглядом, а дофин Франции и юная королева Мария Стюарт, ничего не видевшие и не слышавшие, — нежным поцелуем.

Вот почему король Генрих II появился у королевы Екатерины Медичи мрачный и нахмуренный.

V ГЛАВА, В КОТОРОЙ, ПОСЛЕ ТОГО КОГДА С ПОБЕЖДЕННЫМ ОБРАЩАЛИСЬ КАК С ПОБЕДИТЕЛЕМ, С ПОБЕДИТЕЛЕМ ОБРАЩАЮТСЯ КАК С ПОБЕЖДЕННЫМ

Все три находившиеся в комнате лица стояли в разных позах, отражавших их душевное состояние.

Королева Екатерина все еще стояла у потайной двери рядом с портьерой и держала за спиной руку с ключом; она была немного бледна и вздрагивала всем телом — честолюбие может вызывать чувства, очень похожие на те, что вызывает любовь.

Кардинал, в малом епископском облачении, полусвященническом, полувоенном, опирался сжатой в кулак рукой на стол, заваленный бумагами и женскими безделушками.