Пазл Горенштейна. Памятник неизвестному

В этом монументальном произведении Горенштейн косвенно вернулся к образу Андрея Рублева. Действие «На крестцах» начинается с декабря 1569 года, т. е. спустя 141 год после смерти Рублева. Горенштейн в нескольких сценах дает представление о посмертной славе иконописца, о почитании его Иваном Грозным. Он создает образ Алампия, богомаза, который завидует славе и мастерству Рублева. Образ отдаленно напоминает завистника Кирилла из фильма Тарковского, которого сыграл Иван Лапиков. Но Алампий – совершенно оригинальное творение Горенштейна. Что касается Рублева, то Горенштейн в процессе работы над книгой пришел к необходимости оспорить трактовку образа Рублева Андреем Тарковским.

Прежде чем дать здесь сцену с Алампием и Грозным, я хотел бы процитировать последнее интервью Горенштейна, которое он дал Анатолию Стародубцу 20 декабря 2001 года во время своей последней поездки в Москву.

Во времена Грозного рядом с Кремлем на Варварке (на том месте, где теперь церковь) была установлена Варварина икона, написанная Андреем Рублевым. Но позже ее подновлял некий Алампий, который завидовал Рублеву и ненавидел его. Из мести он пририсовал на внутренней деке рублевской иконы черта. Никто этого видеть не мог, но фактически получалось, что прихожане многие годы молились и черту тоже. Только юродивый Василий Блаженный каким-то шестым чувством это уловил и на глазах изумленной публики несчастную икону разбил. За это толпа его растерзала. (Эта сцена одна из лучших в мега-пьесе – Ю.В.)

Завистник Алампий всюду кричал, что Андрей за деньги пишет («Сто рублев он за «Троицу» получил»), а он, Алампий, мол, работает от души. И действительно, Рублев был успешным иконописцем, имел влиятельных покровителей. А Тарковский его изобразил гонимым и несчастным. Андрей Рублев – это русский Рафаэль, а не Микеланджело, как по Тарковскому. Конечно, режиссер решал свои творческие задачи, но нельзя же искажать жизнеописание реально существовавших людей. Андрей Рублев – очень важное имя в русской культуре.

К вопросу о праве художника «искажать» я вернусь чуть позже. А пока фрагменты двух сцен:

Алампий. Государь милостивый, всякие есть самоучки. Также у мастеров ведомых, тобой названных, Рублева и Дионисия, не все доброе. Так, Дионисий расписывал собор Рождения Богородицы в Ферапонтовом монастыре, то употребил для изготовления красок гальку, которую собирал по берегам местных речек и Бородаевского озера. И Рублев писал природными, земельными красками, более всего охрой различных оттенков, далее умбра, киноварь, празелень, ярь-медянка – горная сыпь, зелень. Оттого краски ныне утратили свой первоначальный цвет, а штукатурка, либо известковая побелка храмов, дурно отразилась на верхнем красочном слое. И с иконами так же. На чудотворной иконе Варварьевской Божьей матери, даденной мне для подновления, краски ныне блеклы. Особо же утрачены зрачки Божьей матери и младенца. Также почернение румянца на щеках. Я же, государь милостивый, хочу исхитриться, не так лишь бы те краски подновить, а сделать ярче, свежей и сильней, чем у Рублева, краски в образе. Особо же то относится к синему цвету-фону.

Иван. Ой ли, художник, превзойти Рублева сможешь ли?