Пчела в цвете граната

– Вот как? – подозрительно переспросил Сергей Васильевич, покосившись на Михалыча. – Ты, милая, давай выйди отсюда, мне с Михалычем погутарить треба.

Секретарша у Шутенко красавица. Повернувшись к Асе спиной, слюнявит белую щёточку, долго елозит в канавке бруска туши и ещё дольше красит ресницы. Тщательно вытягивает каждый волосок и ежесекундно моргает. В отражении зеркала виден хмурый лобик, неестественно распахнутые глаза, декольте почти до сосков. После завершения макияжа лицо секретарши становится снисходительным и добрым.

На столе порядок, тяжёлая пишущая машина, ещё под чехлом, хотя время близится к обеду, бумага прибрана в аккуратную стопочку. В стакане остро отточенные карандаши.

Слышно, как за дверями продолжается недушевный разговор.

Посидев с полчаса, Ася начала раздражённо поглядывать на секретаршу:

– Мне долго тут сидеть?

– Иди работай. – И, словно вспомнив о своей, потянула чехол с пишущей машинки, вставила листы, переложенные синей копиркой, красными коготками забарабанила по клавишам.

Внезапно дверь кабинета хлопнула, сыпанула дробь шагов по металлу пола. Михалыч, столкнувшись с человеком в дверном проёме, коротко его отпихнул, истеричным фальцетом послал подальше и устремился вдоль кабинетов по узкому коридору.

Ася вскочила, рванула за мастером. Была бы старше и хитрее, затаилась бы в уголке, переждала грозу, а так, как малолетняя дурочка, попёрлась на рожон. Не понимая, что с ней не желают разговаривать.

– Мих… – С ужасом поняла, что не знает его полного имени. – Товарищ Михалыч! Гражданин! Господин…

От каждого слова Михалыч вздрагивал и, кажется, распухал до такой степени, что не мог протиснуться по узкому коридору.

– …Сэр! – голос у Аси упал, когда она увидела красные глаза, напряжённые крылья чёрных ноздрей.

Михалыч таращился на неё, всем видом показывая, что готов её испепелить, уничтожить.

– Байконур Михайлович! – следом за ними вышла секретарша, словно решила помочь Асе и перевести огонь на себя. – Вы забыли подписать бумаги.

– Какие бумаги? – произнёс он и удивлённо замолчал.

Этот вопрос застал секретаршу врасплох. Она свела брови и поменяла спокойный тон на требовательный.

– Байконур Михайлович! Документы подпишите. Я что? По заводу буду бегать за вами?

– Да, конечно, – растерялся он и вернулся.

В бытовке к Асе подсел Фёдор, абсолютно трезвый. Поддерживая перевязанный кулак другой рукой, принялся задавать вопросы.

– Я это сильно? – жестом показал удар. – Михалыч из-за этого бесится? Мы вчера Лёху провожали. Застолье там небольшое. Шуры-муры. Вечером к Зойке попёрся. Не подфартило, Зойка была не в настроении. И вот пошло-поехало. А ты новенькая? Как зовут?

– Ася.

– Ты, что ль, накидала ветоши?

– Ага.

– Ну ты и безмозглая. Ладно, с кем не бывает! Если надо помочь, обращайся. Хочешь, покатаемся по цеху? Наверняка не умеешь контейнеры ставить. Мне всё равно сегодня смену не поставят.

Они катались практически до вечера, до окончания первой смены. Фёдор выставил два контейнера друг против друга и показал, как объезжать их по восьмёрке. «Левее, правее, куда ты, балда?» – голосил он, иногда психовал, уходил курить, вновь возвращался и бесконечно заставлял устанавливать одну тару в другую. За полдня у Аси получилось только один раз, да и то случайно.

В один момент Фёдор надолго пропал, вернулся в цех, широко растопырив руки.

– Ты чего? – удивилась Ася его странной походке, и тут в свете ламп бликануло стекло.

– Помоги, – буркнул Фёдор и стал осторожно боком подниматься по лестнице, подождал, пока Ася забежит вперёд, откроет дверь, и уже там поменял растрескавшееся стекло на новое.

Байконур Михалыч от такого щедрого подарка расцвёл в улыбке, скомкал недописанную Асей объяснительную, выкинул в ведро, хотел было спросить у Фёдора, как тому удалось раздобыть стекло, потом махнул рукой. «Какая разница, уболтал, наверное, кладовщицу со склада. Вот бы ещё стол, стулья. Свои стулья давно рассохлись, валялись в углу лаковыми брусками, пришлось взамен колотить деревенские скамейки».

В бытовку стали возвращаться со смены водители. На новом стекле появилась чистая пустая пепельница. Одна женщина извлекла из сумки кулёк из газетной бумаги, развернула на столе. Посыпались розовые пряники, их стали шумно, с хохотом ловить, отправлять в рот, одновременно жуя, разговаривая, хохоча. С пряниками моментально покончили, Михалыч всем подписывал путёвки. С мужиками прощался за руку, женщинам кивал. Постепенно люди уходили, голоса их перемещались к табельной, раздевалке, проходной, автобусной остановке. Ася с удовольствием терялась в этом потоке.

Глава 6

На почте было много народу. По ту сторону стекла виднелся стеллаж с посылками. Подошла очередь, почтальонша забрала у Зари квитанцию, сверила с паспортом и вынесла фанерный ящик. «Вот!» – брякнула посылку на весы, отчего стрелка улетела в противоположную сторону – была бы стеклянной, разлетелась бы вдребезги.