Печальная принцесса

– Вы все-таки его подозреваете? А я вам что говорила? Это он придушил Лилечку, гад! А в дом-то попасть – проще простого. Я знаю, где она ключ оставляет. Здесь все имеют потайные места, о которых знает, как правило, вся деревня. Но это – на случай пожара, например. Знаете, какой пожар в августе был? Два дома сгорели и стог сена… так полыхало! Мы думали, что Санька, один наш алкаш, сгорел, кто-то даже всплакнул о нем. А когда дом потушили, вернее, от дома-то ничего не осталось, он вдруг появляется, неизвестно, где спал, может, под кустом и заснул, чтоб ему! Так мужики на него набросились и избили.

– За что? – не поняла Мира.

– Как за что? Дом стоял пустой, вот Саньке и разрешили там пожить, а он курил, папиросу свою не загасил, вышел, может, отлить или еще куда-то, а дом-то и заполыхал. Жара еще была страшная. Пока один дом горел, из второго, что по соседству, люди повыскакивали, стали поливать стены водой, чтобы не загорелось, но уж слишком сильным был огонь.

– Значит, вы поможете нам войти в дом Лили?

– А чего ж не помочь хорошим людям? Вы как, прямо сейчас пойдете или когда дождь стихнет?

Рита пожала плечами. За несколько минут, что они бежали к дому Татьяны, она успела вымокнуть, куртка была – насквозь, сапоги тоже.

– Вы посидите, чайку попейте, отдохните, работа-то у вас, наверное, собачья. Вы давеча спрашивали у меня про писательницу английскую. Я тогда уснуть не могла, все думала, почему вы заинтересовались ею?

Она смутилась, видно было, что она сгорает от любопытства. Рита улыбнулась:

– Понимаете, так получается, что Лиля уехала из Хмелевки сразу же после того, как с вами, с местными женщинами, поговорила Диана Шеперл, призвала вас, простых деревенских женщин, терпящих насилие со стороны мужей, начать, грубо говоря, решительные действия, направленные на освобождение от домашней тирании. Вот я и подумала: Лиля, красивая девушка. Она что, не знала себе цену? Не понимала, что та жизнь, которой она живет, на самом деле является настоящим адом? Я так понимаю, что они с мужем нищенствовали, раз он пил. У нее тоже не было никакой профессии, да она нигде и не работала.

– Одно время она на почте служила, но там платят копейки, – вздохнула Татьяна, отправляя в рот огромный кусок кремового пирожного. – Такой торт вкусный, забыла, когда так сладко ела! Все молоко, да хлеб, да жареная картошка с огурцами.

– Скажите, вот после того, как эта Диана уехала, не произошло ли чего-нибудь экстраординарного в вашей деревне, кто-нибудь из женщин сделал для себя выводы, может, кто-то развелся с пьяницей-мужем или тоже уехал, последовал примеру Лили?

– Двое – Галька Терентьева и Ирка Соснова – эти забеременели, – удивила их Татьяна. – А вот Антонина ела с мужем жареную картошку, тот обматерил ее, ну, как водится, так она взяла эту самую сковородку с горячей картошкой и шарахнула Николая по голове. У него – сотрясение мозга плюс ожог. Но он заявление писать не стал, побоялся, что она еще чего учудит. Да, вот еще. Нинка Елисова бросила своего мужа, взяла детей и отправилась в Днепропетровск, к матери. Не буду, говорит, терпеть твои кулаки, подам на развод, поеду к матери, там дети хоть отъедятся, успокоятся, забудут твои пинки да подзатыльники.

– Значит, была все-таки реакция! Не зря эта Диана приезжала к вам, может, эта ваша Нина и устроит себе нормальную человеческую жизнь. Вот только я не поняла, почему две женщины забеременели? Что это – совпадение? Или у них мужья не пьют?

– А у них мужей вообще нет, говорят, они в город съездили, в гостинице с командированными неделю пожили, с москвичами, что ли, с каким-то учеными, интеллигентными, чтобы дети были умными и, когда вырастут, не пили бы.

– Понятно, чтобы гены были хорошие, – улыбнулась Мира.

– А у нас недавно, весной, что ли, точно не помню, Мишка Илясов пропал, дружок Витальки Бонкова. Как в воду канул. Он один жил, родители его давно померли. Он хоть и пил, да знал меру. Он у нашего фермера в помощниках ходил: подай-принеси. Но исполнительный такой, хотя хи-и-итрый! – Татьяна, закатив глаза к потолку, взяла еще одно, шоколадное пирожное.

– Весной, говорите?

– Да. Но перед этим он в город зачастил. Оденется во все чистое, наглаженное, надушится духами, как баба, и на автобус – в город, значит. Мы уж подумали, что жениться собрался, а он вдруг исчез. Соседка Полина была у него в доме, хотела посмотреть, все ли вещи целы, может, он просто собрался и уехал насовсем в город. Меня позвала как свидетельницу или понятую. Короче, чтобы никто не подумал, что она у Илясова что-то спи…ила, ох, извиняйте, украла. – Она прикрыла рот рукой. Губы ее блестели от шоколада.

– И что? Что выяснилось? – живо заинтересовалась Рита.