Печально известный наследник (ЛП)

Итан оттолкнул его. Он закрыл глаза, отгоняя воспоминания, но они возвращались к нему так же, как это происходило снова и снова в течение прошедшего дня. Тревор попытался ударить его, но Итан был слишком быстр. Он отклонился в сторону как раз в тот момент, когда краем глаза блеснул нож. Все произошло так быстро. Даже с его рефлексами он не смог остановить это. Он помнил, как ослепляющая боль в голове свалила его на колени. Рукоять ножа, ножа, который он нашел в траве. Тревор отшатывается назад, на белой рубашке у него расплывается красное пятно.

Их взгляды встретились лишь на мгновение, слишком короткое, чтобы передать какие-либо последние слова. Он упал. Итан потянулся вперед, но схватил только воздух. Тень человека нависла над ним, но затем он тоже исчез. Он увидел нож и поднял его с травы…

Он заставил себя открыть глаза, как делал всегда в этот момент, не желая снова видеть обвинение в глазах Розлин.

Независимо от того, во что она верила, вчера утром в Roseberry Topping был другой мужчина. Воспоминание о посетителе Тревора, которого он отослал два дня назад, снова пришло ему в голову.

Тревор выйдет прогуляться к шахтам, я полагаю, в Roseberry Topping, и будет недоступен. Я могу поговорить с посетителем, если хотите ... Он отбросил эту мысль. Он видел только тень. Вряд ли этого было достаточно, чтобы обвинить человека в убийстве, а он уже безрезультатно допрашивал Селерсворта. Более того, в силуэте, который он увидел на фоне солнца, было что-то такое, что не соответствовало гостю Тревора.

Как бы это ни случилось, кто—то ждал их - ждал, чтобы вывести Итана из ситуации и убить Тревора. От этой мысли его затошнило. Как кто-то мог искать человека с единственной целью убить его? Он ничего из этого не понимал, но обязательно поймет. Тревор, возможно, и не был идеальным братом, но он был единственным, кого Итан когда-либо знал. Он не позволил бы своему убийце уйти невредимым.

Смерть Тревора не могла быть связана с сердечными делами. Розалин была единственной женщиной в его жизни. Итан был уверен в этом. Оставался бизнес ... шахты. “Должно быть, это как-то связано с реактивными шахтами”, - прошептал он в тишине.

Повернувшись к столу у дальней стены, он взял паузу, чтобы успокоиться. В голове все еще пульсировало от удара. Он и раньше получал множество ударов, но это был первый раз, когда его застали врасплох с ножом. Если бы он был готов, если бы он видел приближающуюся опасность, возможно, он смог бы собраться с силами. Если бы мир на мгновение не потемнел от боли, если бы он мог видеть за пределами цветного пятна в ту долю секунды, он мог бы предотвратить это. Он мог бы победить. Тревор все еще был бы здесь. Единственная битва в его жизни, которая действительно имела значение, и он проиграл.

Он шагнул вперед, еще более решительный, чем раньше. Проведя пальцами по красной ленте, которой были перевязаны единственные документы на столе Тревора, Итан поднял аккуратную стопку бумаг. Что-то шевельнулось на краю его памяти в связи с пачкой бумаг, но пульсирующая боль во лбу затмила это. Его хватка на документах усилилась, когда его взгляд снова скользнул по столу. На поверхности стояли только чернильница и лампа. Не было никаких других личных вещей, никаких наспех написанных заметок, никаких улик любого рода. Вся жизнь Тревора свелась к небольшой стопке того, что казалось квитанциями о продаже.

Итан повернулся, чтобы в последний раз оглядеть комнату, прежде чем уйти. Именно тогда он увидел своего отца, стоящего прямо в дверях. Его руки были сложены на груди, когда он осматривал комнату, избегая встречаться взглядом с Итаном.

“Большинство гостей покинули поместье”.

“Это кажется мудрым с их стороны”, - уклончиво ответил Итан. Он пошел прямо к своему отцу, когда вернулся в дом вчера. Он почти не разговаривал с этим человеком с момента своего возвращения в Англию, но у него не было выбора. Его отцу нужно было знать о смерти Тревора. Итан рассказал ему все - или почти все. Борьба из-за Розалин не обязательно должна была в нее вступать, ни сейчас, ни когда-либо еще.

Те последние несколько минут, которые он провел со своим братом, только причинили бы боль Розалин, не говоря уже о том, что усилили бы видимость его собственной вины. Но он рассказал отцу правду об остатке утра: о прогулке к шахтам, о темной фигуре, которая ударила его по голове, прежде чем убить Тревора. Его отец не сказал ни слова. Он только выслушал и, когда история была рассказана, попросил его покинуть комнату.

“Я поговорил с персоналом”, - сказал его отец, прорвавшись сквозь мысли Итана. “Подготовка к похоронам идет полным ходом”. Он выдавливал слова из себя, как будто с огромным усилием.

Итан кивнул, но промолчал.