Печальный демон

Теперь предо мною предстал совершенно другой человек. Да, Михайлов стал жестким и циничным. Многие его друзья совершенно напрасно пытались увидеть в нём прежнего добряка, но вскорости пришли к выводу, что перемена не особо скрасила нрав их друга. Многие светские болтуны утверждали, что он связался с пустынными колдунами и продал душу Дьяволу. Возможно, для изнеженных щёголей облик Михайлова, действительно, казался несколько демоническим.

На мой взгляд, главное, что честность и благородство остались его неизменными качествами, в чём я непоколебимо уверен. Поэтому оказался весьма рад, встретив желание Михайлова продолжить наше было общение.

— Приветствую тебя, Зелимхан, — с усмешкой обратился Михайлов к черкесу.

Зелимхан вздрогнул, боясь встретиться с собеседником взглядом.

— Наш восточный гость чем-то напуган? — шепнул ему Долгоруков по-французски.

— Да… значит, он не забыл, — на загорелом лице Михайлова мелькнула усмешка. — Не будем отвлекаться от игры…

От меня не ускользнуло, как за нашей игрой пристально наблюдала любопытная молодая особа, вдова Глухова. Многим не составило труда угадать в ней обычную мошенницу, промышляющую на курортах в поисках недотёп с тугими кошельками. Про таких дам обычно говорят, что её происхождение так же сомнительно, как и её драгоценности.

Глухова явно побаивалась сыщиков и, встретившись со мной взглядом, быстро улизнула. Неужели она решила облапошить Зелимхана? Слишком опасное дело для мелкой воровки.

Другой любопытной личностью на этом вечере я бы назвал таинственную гостью из славного города Кракова. Молодая особа путешествовала одна, в "сопровождении" множества старых книг. Представилась она как "пани Беата", не назвав фамилии. Внешности панночка была весьма привлекательной, но сдвинутые брови и напряжённый взгляд не придавали смелости кавалерам ухаживать за нею. Обладая изящным тонким станом, одета она была в платье чрезмерно строгого фасона, подходящего скорее для дальнего путешествия, чем для светского вечера. Стоит заметить, этому простому наряду оказались присущи хороший крой и изумительная ткань, что молча заметили все модницы водяного общества.

Увы, во время бала любимым занятием дам и барышень подобного нрава остаётся изучение паркета на полу, чем и была занята пани Беата весь вечер. Иногда она бросала пристальные взоры в сторону Михайлова. В её взгляде не было никаких чувств, только пронизывающая внимательность. Офицер заметил её внимание, и, приняв пани за знакомую, какое-то время пытался вспомнить, где они могли увидеться. Однако, ничего не припомнив, так и не решился подойти к ней, хотя местные свободные нравы позволяют завести беседу с незнакомыми дамами.

Наша игра не была интересной, крупных ставок никто не делал, разговор тоже не клеился. Даже Зелимхан играл вяло, совсем иначе, чем мне рассказывали. Неужели Михайлов так напугал бравого горца? Как мне показалось, князь пару раз пытался сжульничать, но под суровым взглядом Михайлова это оказалось сделать не легко. Я обратил внимание, что Зелимхан избегает смотреть людям в глаза. По собственному опыту вынужденного общения с некоторыми бесчестными людьми знаю: эта черта свойственна подлецам.

Зелимхан подозвал лакея, которому велел принести самого лучшего вина.

Вспомнилось недавнее видение Аликс… Ей привиделось, как Зелимхан умирает… Он отпивает из кубка, садится в кресло, закрывает глаза… и всё… Да, Зелимхан действительно пьёт вино и шампанское… Похоже, его не волнуют не только традиции, но и законы веры…

К своему удивлению я заметил, что пани Беата вновь пристально наблюдает за Михайловым. Офицеру под этим взором явно стало неуютно. Он поднял глаза на пани, которая немедля отвернулась.

Я первым покинул играющих. За мной вскоре последовал Долгоруков.

— Вы представить себе не можете, как омерзителен этот человек, — сказал мне Долгоруков, указав взглядом на Зелимхана.

— Нетрудно догадаться… Вы хотите расширить мои знание об этом негодяе? Жду вас завтра в гости к обеду, — предложил я.

В это время офицер Михайлов подошёл к сидящей в креслах пани Беате.

Вежливо поприветствовав молодую даму, он произнёс.

— Простите, кажется, вас я встречал несколько лет назад в Петербурге? — поинтересовался он.

Пани, пожав плечами, пробубнила:

— Возможно…

— Точно, мы с вами встречались! — воскликнул Михайлов, которые давно уже подзабыл о правилах учтивости. — Признаюсь, вы меня в те времена малость напугали своею таинственностью…

Пани Беата сурово исподлобья смотрела на собеседника.

— Вы, верно, переменились с тех самых пор, — наконец, натянуто произнесла она. На её лице промелькнула натянутая улыбка.

— А вы остались прежней, — хохотнул Михайлов. — Разве что похорошели…

Услышав комплимент, панночка взглянула на старого знакомого с явным недоумением.

— Да, — продолжал он, — тогда вы показались мне неприятной и отталкивающей особой, хотя ваша наружность не вызывает подобных чувств… Я боялся вас, хоть и стыдно в этом признаться…