Печальный демон Голливуда

Милена прекрасно проводила время. Наступили гармония и покой. Она ходила в одиночестве в Пушкинский музей и Третьяковку – согласно новой теории, рассказал ей Павел Юрьевич, беременным надо видеть больше красоты. Много гуляла, особенно в центре, на Патриарших. Новые Черемушки – район, конечно, хороший, но прохаживаться там с радостью для глаз совершенно негде.

Однако что за несчастная у нее беременность случилась! Всего лишь месяц довелось Милене наслаждаться. И опять – гадская капитоновская семейка виновата.

Однажды, когда она вышла из консультации от Евдокии Гавриловны, в рассуждении пройтись, нос к носу столкнулась с Настькой. Первая мысль – испуганная и одновременно злорадная: знает ли Капитонова, что она, Милена, была тогда с Арсением? Распознала по телефону Миленин голос? Но она изобразила улыбку до ушей:

– Настюшка! Сто лет, сто зим! Как я рада тебя видеть!

Однако по первой же Настькиной реакции – на лице злость, обида, отвращение; уклоняется от объятий – Мила поняла: знает. А ведает ли, что ребенок от Арсения? И она спросила у Капитоновой:

– Ты, подруга, чего здесь оказалась? Второго ждешь?

– Нет, бог пока миловал, мне Николеньки хватает.

– Сколько ему?

– Да уж в школу на будущий год идет. А у тебя срок когда?

– Через три месяца обещают.

– Мальчик, девочка?

– Кто ж мне скажет! Это только на Западе, мне Павел Юрьевич рассказывал, всем беременным в обязательном порядке УЗИ делают. Разные, не дай Бог, отклонения у ребеночка определяют и пол заодно.

– Ну, УЗИ и у нас, в Москве, уже есть, тебя твой муж мог бы устроить.

– Да ладно, – беспечно махнула рукой Милена. – Я лучше в неведении останусь. Так интересней.

– Твой муж вообще влиятельный человек, – с натянутой улыбкой начала Настя.

– Наверное, – дернула плечом будущая мать. Ничто не могло испортить ее безоблачного настроения. Она чувствовала сейчас полное превосходство над Капитоновой. Ведь она, Милена, не просто поимела ее парня, но и ребенка от него заполучила!

– Но ты не сомневайся: найдутся в Москве и влиятельней его! – с затаенной злобой произнесла Настя.

– Ты о чем, подруга? – тоже перешла на холодный тон Милена.

– А ты не знаешь?

– Представления не имею.

– Ну что ж, может, и вправду не знаешь… То, что мой Сеня, – слово «мой» она произнесла с нажимом, – возглавляет медицинский кооператив, тебе известно?

– Положим, да.

– А ты знаешь, что в последнее время какая-то важная персона Арсению начала пакостить? Бесчисленные проверки пошли, арестовали счет в банке, даже уголовное дело против него возбудили!

– Что ж, бывает. Кооператоров в Москве не любят. Богатых – тем более.

– Тут не просто нелюбовь, Милочка! Я точно знаю, кто под Арсения копает.

– Ну и кто же?

– Твой мужик. Шершеневич.

– С чего ты взяла?

– Не твое дело. Но сведения – верные. И ты, я думаю, прекрасно знаешь, почему твой муж так поступает. И за что он Арсению мстит.

– За что же? – высокомерно поинтересовалась Мила.

– Хочешь, чтоб я вслух сказала?! – Капитонова по-настоящему разозлилась. – Твой муж мстит Сеньке за то, что ты с ним спала, шлюшка несчастная!

– Тебе лучше надо следить за своим ненаглядным, – в слово «ненаглядный» Милена вложила весь возможный яд. – И научить его свою похоть на привязи держать.

– А тебе надо со своим разобраться. Чтобы он личные обиды не возмещал за государственный счет. И то, что Арсений ему рога наставил, – еще не повод для того, чтобы кооператив прикрывать!

– Знаешь, Настечка, я за работу своего мужа не отвечаю.

– А надо тебе его поберечь, – с угрозой проговорила Капитонова. – Сгорит ведь на работе.

– Ты о чем, подруга?

– О том, что твой муженек – далеко не самый главный в столице человек. И даже не министр. И на него найдется управа.

– Ой-ей-ей, напугала! Да что ты ему сделаешь-то?

– Мое дело – предупредить. Так и передай своему Шершеневичу: или он Челышева и его кооператив оставит в покое, или у него у самого будут большие неприятности. Грандиозные!

– Откуда им взяться, Настенька? – язвительно усмехнулась Милена. – Дед твой давно в могиле, бабка – тоже. Да кто теперь-то за твоего лимитчика Сеньку заступится? Кто на моего Павла Юрьевича ножку поднимет?

– Ах, ты права, – лицемерно, с большой уверенностью в себе согласилась Настя, – действительно, ни бабушки моей, ни деда уже нет в живых. Но есть еще мои соседи по дому. Ты забыла, где я прописана? На каких дачах всю жизнь прожила? И какие у моего деда старые друзья. И – старинные подруги у бабушки? И что Сенька сам – журналист, не последний человек, у Ельцина интервью брал? Так что найдется на твоего муженька управа. Еще пожалеет он, что с нами связался. Будет продолжать на Арсения тянуть – кровавыми слезами умоется.

– Ой, испугала! Можно подумать! «В бессильной злобе красные комиссары…» – насмешливо процитировала Милена.

– Ступай, шалава, – перешла на блатную феню рафинированная Анастасия, – да мужу передай: пусть отвянет.