Печальный кипарис

Он все еще смотрел на дверь, за которой скрылась Мэри Джеррард. Руки Элинор сжались в кулаки, она почувствовала, как длинные, отточенные, ногти впились в ладони. Мысли вихрем кружились в ее мозгу: «Я этого не вынесу, не вынесу… Это мне не мерещится, это правда. Родди, Родди, я не могу потерять тебя! Почему этот врач так смотрел на меня наверху? Он о чем-то догадался… О боже, как ужасно все это… Что же делать, что делать?»

Глава четвертая

I

На следующее утро Элинор разбудила не горничная, а сама миссис Бишоп, шуршащая всеми своими старомодными одеяниями и обливающаяся слезами.

— О мисс Элинор, она скончалась.

— Что?!

— Ваша дорогая тетушка, моя добрая хозяйка… Она умерла во сне. Подумать только, после всех этих лет! Ведь я прослужила здесь восемнадцать лет.

Элинор медленно проговорила:

— Значит, тетя умерла во сне, без страданий… для нее это было благом.

Миссис Бишоп рыдала уже вовсю.

— Так внезапно, а доктор сказал, что зайдет сегодня утром, и все, все как обычно…

Девушка прервала ее:

— Ну, не так уж внезапно. Все-таки она довольно долго болела.

Набросив халат, Элинор поспешила в комнату Родди и объявила с порога:

— Тетя Лаура умерла, Родди. Она скончалась во сне.

Тот приподнялся и глубоко вздохнул:

— Бедная тетя! Слава богу, еще такая легкая смерть… Просто Страшно подумать, что ей пришлось бы еще долго промучиться в таком положении, как вчера.

Элинор была несколько удивлена.

— Разве ты все-таки заходил к ней? Ты же, кажется, оставался внизу.

Родди кивнул с несколько смущенным видом.

— Видишь ли, Элинор, мне стало стыдно, что я словно боюсь взглянуть на нее, когда она… такая. Я пошел туда вчера вечером. Сиделка, эта толстуха, зачем-то вышла из комнаты, так что даже не знает, что я был там. Я проскользнул туда на минутку, посмотрел на тетю и тут же вышел. Она выглядела просто ужасно. Не правда ли, сейчас мы с тобой чувствуем лишь облегчение, что со всеми страданиями для нее покончено.

Элинор молча кивнула.

II

— В чем дело, сестра, что-нибудь потеряли? — спросила сиделка

— О’Брайен.

Сестра Хопкинс с несколько покрасневшим лицом рылась в маленьком чемоданчике, который она оставила в холле накануне вечером.

В ответ Хопкинс проворчала:

— Ума не приложу, как это могло со мной случиться.

— А что такое?

— Знаете Элизу Райкин, у которой саркома? Ей нужно делать уколы морфина утром и вечером. Вчера вечером я использовала последнюю таблетку из старой трубочки по пути сюда и могла поклясться, что новая, полная, тоже здесь.

— Поищите еще, эти трубочки такие маленькие. Хопкинс еще раз перетряхнула содержимое чемоданчика.

— Ее здесь нет. Должно быть, я все-таки оставила ее дома в шкафу. Подумать, как может подвести человека память! Я ведь прекрасно помню, что взяла ее с собой.

— А вы нигде не оставляли чемоданчик по пути сюда?

— Разумеется, нет! — отрезала Хопкинс.

— Да ничего, найдется, — попробовала успокоить ее собеседница.

— Конечно. Единственное место, где я оставляла чемоданчик, это в холле, а здесь никто ничего не возьмет. Просто я запамятовала. Досадно только, что теперь мне придется возвращаться домой, в этакую даль, а потом тащиться обратно.

О’Брайен заметила сочувственно:

— Надеюсь, у вас будет не слишком утомительный день после такой-то ночи… Бедная леди! Я, впрочем, и не думала, что она долго протянет.

— Я тоже, но доктор, надо полагать, удивится. О’Брайен присовокупила с легким оттенком неодобрения:

— Он всегда надеется на благополучный исход. Хопкинс, уже готовая к уходу, закончила разговор:

— Он еще так молод, у него нет нашего опыта.

— И с этими малоутешительными словами закрыла за собой дверь.

III

Доктор Лорд всем своим видом выражал крайнее изумление.

— Значит, она отдала концы?

— Да, доктор.

Врач на секунду глубоко задумался, а потом вдруг приказал:

— Принесите-ка мне немного кипятку.

Сиделка О’Брайен была удивлена и заинтригована, но твердо помнила, что ее дело не задавать вопросы, и выполнять полученные распоряжения. Если бы врач приказал ей пойти и снять шкуру с живого крокодила, она лишь пробормотала бы автоматически «слушаю, доктор» и отправилась бы за шкурой.

IV

Родерик Уэлман недоверчиво переспросил:

— Вы хотите сказать, что моя тетка умерла, не оставив завещания.

Мистер Седдон, тщательно протирая стекла очков, подтвердил:

— Судя по всему, это так.

— Как странно.

Юрист осторожно кашлянул:

— Не так уж странно, как вы думаете. Тут что-то вроде суеверия. Люди предпочитают думать, что у них еще масса времени. Я не раз беседовал с вашей тетушкой, убеждая ее составить завещание, но она упрямилась, и вот…

— Он беспомощно развел руками.

— Но, безусловно, после первого удара… — вмешалась Элинор.

Мистер Седдон покачал головой.

— Когда стало хуже, она и слышать не желала ни о чем подобном.

Элинор сказала медленно, словно в раздумье:

— Значит, вот почему она так беспокоилась вчера вечером, так добивалась, чтобы за вами поскорее послали…

— Совершенно верно, — подтвердил юрист.

Родди занимала другое, он спросил с ошеломленным видом:

— Но что же будет теперь?

— С состоянием миссис Уэлман?

— Мистер Седдон снова кашлянул.