Печать Древних (СИ)

— Я помогу, — пробормотал Ринельгер. Внутрь закрался укор, и самое малое, что чародей мог сейчас сделать, это участвовать в сооружении могилы для павшего соратника. Ринельгер точно не знал, что убил Зериона: в момент, когда кригаален крутился вокруг, а в свете факелов сверкали его острые мечи, он даже не подумал, потеряв контроль над собой. «Что, если Амилиос прав?», — мелькнула мысль, которая Ринельгеру тотчас не понравилась. Был бой, отряд почти разбили, а тот кригаален — опаснее зверя. Чародей сделал всё ради того, чтобы они не понесли куда большие потери.

«Цель оправдывает средства». Ринельгер повторял этот девиз всякий раз, когда испытывал воздействие кровавых чар на пойманных им в путешествиях грызунах, когда посылал заклятия во врагов отряда, когда видел, как Фирдос-Сар добивал раненых или как Ардира оставлял на верную смерть временных компаньонов. Ужасные картины, чередующиеся в последние годы одна за другой, рано или поздно становятся привычными, особенно когда убеждаешь самого себя в нужности всего этого бесчинства.

Скоро отряд накрыл камнями Зериона; Фирдос-Сар, проделав наконечником древка дырку в стене над могилой, вставил туда факел и зажёг его. Прозвучали скупые последние слова, все понимали — сейчас они пустые, и Зерион не нуждался в них теперь.

Только подумать, как неожиданно забирает из жизни смерть: десятки лет тяжёлой войны, четыре года алого кошмара, где всё стремится тебя убить, и Зерион пал в бою с какими-то наёмниками совсем непримечательного хозяина руин. «Он уже был при смерти, когда ты сделал это», — звучал успокаивающий голос в голове Ринельгера, когда он говорил последние слова. Когда уже никто его не слышал, чародей шёпотом добавил:

— Прости меня, если слышишь, друг…

— Командир? — совсем рядом прозвучал голос Фирдос-Сара.

Ардира стоял в стороне, его лицо, исполосанное морщинами, покрылось тенями от света магического огонька, плавающего над головами отряда.

— Три года назад, — тяжело сказал Ардира. — Мы с рунарийцем пришли к Аорину в Чёрную Твердыню. Я знал его ещё с конца Века Слёз… он стал моей десницей в отряде. Я привык отвечать за всех своих бойцов. Каменщик дорого поплатится за его смерть. А мне зачтёт злой рок рунарийца. Когда-нибудь, — он развернулся к тёмному коридору. — Впереди нас ждёт выход, отряд. Остановок не будет.

Устами Ардиры говорил истинный лидер — не зря Аорин выбрал главным именно этого норзлина. Меньше всех он рассказывал о своём прошлом, но даже из его немногочисленных слов можно сказать, что занимал он в Святом Воинстве далеко непоследний в иерархии пост, руководил группой либо разведчиков, либо диверсантов и имел громадный опыт.

Старший брат в отряде, так бы назвал Ринельгер Ардиру и роль, занимаемую им. Какую полноту ответственности имел старший ребёнок в семье, особенно где больше двух детей, такую нёс на своих плечах Ардира. С присущей самостоятельностью, отстранённостью и уверенностью в том, что они правильно поступали, такие личности обычно не признавали своих ошибок, а если осознавали — обрушивали всю вину только на собственную голову, устраивая самобичевание до тех пор, пока ситуация не утихала и не уходила в дальние уголки памяти. Только без следа эти вещи не исчезали никогда. И безусловно, Ардира был признанным всеми остальными лидером, какой не давал отряду терять, а только приобретать. Но рано или поздно всё даст трещину…

Отряд оставил могилу; путь лежал только в одну сторону — в глубь подземелий. Они шли в полном молчании, помогая друг другу пересекать редкие завалы, лежащие здесь уже давно, а светлячок освещал пустые стены и потолок. Коридор сворачивал направо, и, когда отряд скрылся за углом, оставив туннель с могилой, гложущая вина отпустила Ринельгера, а ей на смену пришло любопытство, что захватывает сердце искателя приключений всякий раз, как только тот находит нечто интересное.

Следа охранных чар не осталось, и Ринельгер сделал вывод, что Врата накладывали общую защиту, словно куполом накрывая всё подземелье, ибо то тут, то там встречались в потолке трещины и дыры, из которых тянуло свежим воздухом. Замечая каждую такую, Ардира внимательно присматривался, но подходящих по размеру и внушающих доверие так и не находил.

— Такие проходы, — протянул Ардира с видом знатока, — роют либо каменные черви, либо слепоглазы…

Ринельгер тоже присмотрелся: одна из дыр была обширна, в свете огонька виднелись отметины мощных когтей. Чародей сомневался в существовании слепоглазов, ими пугали маленьких северян, но в существование каменных червей верил, ибо видел их своими глазами, и подозревал, что как раз-таки они вполне могли попытаться проникнуть сюда.

— Разве же не треклятые арахниды, нет? — присоединился Фирдос-Сар.

— Арахниды оставили бы сети, — бросил Ринельгер. — Тем более, они водятся в южном Цинмаре.

— Гарганкены раньше из воды не вылезали, — ответил на это Ардира. — Почему бы проклятым паукам не перебраться на север?

— К демону это всё, — фыркнул Фирдос-Сар, — мне хватало в детстве сказок об этих тварях, когда я был в Эстмаре.