Печать фараона

- Они с трудом находили общий язык, - вздохнула Хлебина. - Настя девчонкой была шустрая, веселая, озорная, а Яна - будто ларчик закрытый: насупится и думает о чем-то своем. Ни с соседскими детьми играть не хотела, ни взрослым помогать по хозяйству. Бабушка Лукерья одна сумела ключик к ней подобрать - сядут вдвоем, перешептываются, колдуют над пяльцами. Мать у меня была не только рукодельница, еще и выдумщица великая, сказки любила, знала их бессчетно, многие сама сочиняла. На старости только, - прости, Господи, - из ума выживать стала маленько: перепутала сказки с былью. Никто уж ее слушать не желал, так она душу отвела напоследок с Яной, наговорилась досыта.

- В Старице или в Рыбном у Яны были какие-нибудь знакомые, друзья? - спросил Смирнов.

Женщина подумала, развела руками:

- Нет. Мы удивились, когда Яна вдруг вышла замуж за Валерку Хромова, - думали, она в девках вековать будет. Внешностью не вышла, характером тоже. А вот, поди ж ты, нашелся жених: смирный, непьющий.

Федотья спохватилась, что с завистью говорит о судьбе Яны, которой уже нет в живых, замолчала.

В комнате было тепло, уютно. На диване, свернувшись калачиком, спал большой рыжий кот. В окнах, за вышитыми занавесками, потемнело, пошел снег. Редкие крупные снежинки прилипали к стеклам.

- Чаю хотите? - предложила хозяйка.

Смирнов вежливо отказался, думал, какой бы еще вопрос задать. Ничего достойного внимания он пока не узнал. На что надеялся? Уходить рано, а о чем говорить, непонятно.

- Можно, я посмотрю вышивки? - вырвалось у него.

Хлебина расцвела от удовольствия. Она повела его в просторную спальню, где все поражало глаз - покрывала на кроватях, подушки, вышитый абажур, салфеточки, чехлы для стульев.

- Это все мамины руки сотворили, - тепло произнесла Федотья. - Хотите, я еще из шкафа достану?

Она вывалила на кровать ворох наволочек, полотенец, изумительной красоты сорочек, поясов, передников и прочих вещиц, назначение коих было Смирнову неизвестно, - начала показывать.

- Вот свадебные полотенца, вот головная повязка… а вот… ой, это не то.

В ее руках мелькнул невзрачный лоскут, тут же полетевший в сторону. Сыщик напрягся.

- Постойте-ка… не отбрасывайте, мне интересно.

Он потянулся за лоскутом, на котором вместо яркого цветного узора был вышит пейзаж: извивы реки, солнце, садящееся в воду, обрывистый берег, дерево… Картинка природы, выполненная виртуозно легкими, четкими стежками, в то же время напоминала детскую игру в виде плоского изображения местности, по которому надо переставлять фишки.

«Где-то я уже подобное видел», - подумал Смирнов.

Глава 24

Москва

Ева робко позвонила в дверь квартиры Хромова.

Славка бы не одобрил такого поступка, но она просто потеряла терпение. Да, она решила воспользоваться его отъездом в Старицу и поговорить с мужем убитой. Ждать некогда! Нельзя будет имитировать смерть Стаса Киселева дольше, чем несколько дней. Пусть пройдет неделя, даже две… но молодому человеку придется вернуться к работе, снова ездить по городу, ходить по улицам - он не сможет жить затворником, стать мертвым для всех, кроме отца и матери. Значит, расследование должно поскорее закончиться. А оно становится все запутаннее и сложнее.

Ева перестала искать звенья логической цепочки и углубилась в подсознательное. Что подсказывал ей внутренний голос, не обремененный общественными условностями и предубеждениями ума? Он считал главными виновниками случившегося совершенно не тех, кто попал в поле зрения Смирнова и Евы. Этот невидимый, далекий и грозный противник именно потому оставался неуловимым, что находился по другую сторону туманной завесы, которую люди привыкли называть временем. Но вездесущее и необъяснимое время - всего лишь зеркало, отражающее течение бытия. Оно бесстрастно молчит, одинаково воспроизводя на своей загадочной поверхности и лучезарных и жестоких богов, и обычных людей, и героев, и преступников.

- Мы всегда можем заглянуть в это зеркало, - шептала Ева. - И рассмотреть детали, ускользнувшие от нашего взора.

За дверью квартиры Хромова раздались и замерли шаги.

- Это я! - звонко произнесла Ева. - Мы договорились о встрече по телефону.

Замок щелкнул, и Еву впустили в освещенную тусклой лампочкой прихожую. Невзрачный, неприметный хозяин сливался с унылой обстановкой запущенного жилья. В гостиной, куда Хромов пригласил гостью, было так же неуютно, голо и мрачно, как и в прихожей, стоял тот же запах пыли, старых вещей, средства против моли и чего-то приглушенно-приторного, тошнотворного. Неужели отсюда все еще не выветрился запах тлена?

Подавив брезгливость, Ева уселась на диван. Вся эта затхлая, убогая квартира, ее обитатель, одетый в майку и спортивные штаны, вытянутые на коленках, этот желтоватый сумрак, это тиканье допотопных механических часов времен «развитого социализма» никак не вязались с историей фараонов, магазином «Азор», таинственным письмом и не менее таинственным человеком, который за ним явился.

- Давайте обсудим ваш сон, - сразу перешла к делу она. - Вы не против?