Печать Индиго

В двадцать один год, по наставлению Верховного, фон Ремберг поступил на службу к прусскому королю, и приобрел свое собственное поместье в Берлине. Однако его тайное служение Ордену не прекращалось. Именно это и было главным условием Верховного жреца. Фон Ремберг должен был вести светскую жизнь, как и все прусские дворяне, и быть вхожим в высшие круги знати. Но при этом, главной его целью было выполнение тайных заданий и поручений Ордена “Святого Креста”. В настоящее время его услугами жрецы пользовались лишь в самых ответственных случаях.

Кристиан не имел врагов. Его опасная репутация и ледяной взгляд пугали людей уже при первой встрече. Смерти он не боялся вовсе, а казнь мелких провинившихся перед Орденом людишек, на которых ему указывал Верховный, не задевало его сердца. Лишь в первый раз в семнадцать, когда ему, впервые, пришлось казнить одного из предателей братства, за которым он охотился почти месяц, Кристиан испытал некое чувство омерзения и брезгливости. Но это было только однажды, ибо раз за разом рука Кристиана наносила смертоносные удары уверенно и твердо, и молодой человек даже не сомневался в своей правоте, потому что знал, что очищает землю от ничтожных людей, которые погрязли в предательстве, лицемерии и воровстве. Он никогда никого не любил и не жалел. Однако у фон Ремберга было одно железное правило. После того раза со Светлой девочкой, которую он едва не убил тогда в лесу, Кристиан дал себе зарок, что никогда не будет убивать детей. Отчего-то в глубине своей темной бессердечной души Кристиан знал, что никогда не сможет причинить зло ребенку, так как у детей в большинстве своем была очень чистая светлая аура. И молодому человеку казалось несправедливым, чтобы эти светлые существа, которые в своей короткой жизни не совершили еще ничего плохого, должны были умирать только потому, что не угодны Ордену. Этот свой принцип он озвучил перед Лионелем еще в семнадцать лет и так твердо, что брат Лионель как-то мрачновато улыбнувшись, согласился с юношей. Теперь фон Ремберг отчетливо понимал, отчего Лионель тогда не стал даже спорить с ним, так как его наставник смекнул, что дети беззащитны, и вряд ли стоят того, чтобы на расправу с ними привлекать столь сильного воина, поскольку с ними может справиться любой другой брат Ордена. Вскоре Верховный стал привлекать Кристиана расправляться только с самыми отъявленными негодяями, гнусными сердцем и непобедимыми воинами, предателями Ордена, аура которых была в большинстве черной, как видел Кристиан.

Оттого нынче, повстречав вновь ту самую девушку, яркие лучистые глаза которой он запомнил еще тогда в лесу, когда она исцелила его волка, он был искренне удивлен, что дожив до своих восемнадцати лет, она сохранила свою ауру такой чистой и светло-золотистой. Это вызывало у молодого человека размышления о сущности Светославы, и Кристиан ощущал, что девица не так обычна, как другие люди. Ибо сохранить настолько светлой свою ауру было совсем непросто. Основная часть людей, к этому возрасту, уже успевала приобрести достаточно недостатков и грехов в своей душе. Кристиан подозревал, что виной тому был ее целительный дар. Ведь в той книге Светлых, которая отныне была у них, в одной из тайных фраз которую он расшифровал, как раз указывалось на то, что ведуны, ведьмы и волхвы могут очищать свою ауру, даря исцеление другим живым существам. Однако для этого должны были быть определенные умения и знания, поскольку неверная отдача энергии грозила опустошением энергетических сил самого целителя и могла привести его к гибели.

Глава VI. Господин фон Ремберг

Москва, 1717 год, Сентябрь, 3.

(Московская Тартария, 7225 лето С.М.З.Х)

Никольская улица, дом Артемьева

В тот день Кристиан фон Ремберг приехал в дом Семена под вечер. Слава гуляла в саду, когда на аллее, высыпанной светлым камнем, появился молодой человек. Едва заслышав твердые быстрые шаги позади, девушка обернулась и, узнав высокую поджарую фигуру Кристиана, остановилась, ощущая, как ее существо затрепетало. Он, как и обычно был одет по европейской моде. Хотя его камзол и кюлоты были сшиты из дорогой ткани, но все же его наряд черного цвета, высокие ботфорты с простыми пряжками, треуголка без перьев и украшений, являли собой образец простоты и аскетизма. Едва фон Ремберг приблизился к ней, Слава тепло улыбнулась ему.

– Вечер добрый, сударыня, – галантно произнес Кристиан и, как и обычно, склонил лишь темно-русую голову в знак приветствия, стянув треуголку лишь на пару секунд. Фон Ремберг ходил без парика, который любили носить дворяне, и это весьма импонировало девушке. Его волосы, затянутые на затылке в хвост, были густы и прибраны волосок к волоску. Он стремительно протянул вперед руку. Они говорили на русском, ведь молодой человек отлично изъяснялся на этом языке. А немецкий Слала знала плохо. Она медленно подала ему свою кисть и приветливо произнесла:

– Здравствуйте, сударь. Мне приятно снова видеть вас.