Печать Индиго

Пройдясь инквизиторским пронзительным взором по изящной фигурке всадницы, которая находилась по правую руку от него, фон Ремберг отметил, что после двухнедельной беспрерывной скачки, и лишь кратких остановок на ночлег, Слава выглядела довольно свежо и мило. Сейчас ее светло-золотистые волосы были собраны в длинную толстую косу и укрыты темным капюшоном дорожного плаща. Ее лицо – прелестное, юное, с изысканными тонкими чертами лица, с красиво очерченными губами, прямым носом, а в особенности со светящимися ярко-золотыми янтарными глазами с поволокой – вызывало у Кристиана неподдельный интерес. Нет, красота девушки вовсе не трогала сердца молодого человека, ибо еще с юности он научился не испытывать никаких низменных, человеческих чувств и давно вытравил способность сопереживать и чувствовать из своего существа по велению наставника Лионеля. Кристиан знал, что все страстные чувства делают человека зависимым и уязвимым, оттого, уже давно он сделал свое существо холодным и безразличным к красоте, смерти, болезням и страданиям других. Однако молодой человек должен был признать, что в некоем потаенном уголке своей души, ему было приятно смотреть на девушку. Она невольно представлялась ему неким изысканным произведением искусства, которое создал умелый художник, но не более того.

Все две недели, которые они провели вместе, Кристиан ни на миг не выпускал девушку из виду. Даже на постоялых дворах, когда их разделяла лишь соседняя дверь комнаты, он отчетливо ощущал ее золотистую светлую ауру. Ежедневно вставая на рассвете, он тут же подходил к тонкой перегородке комнаты проводил рукой по дереву, утверждаясь в нахождении девушки за стеной, так же как и древнего алмаза, который лежал в ее суме. Даже намеком фон Ремберг не выказывал того, что знает каким бесценным самоцветом обладает девушка, опасаясь того, что Слава может вновь заподозрить его в связях с Темными и попытается сбежать от него. А это не входило в планы молодого человека. Его целью было вызвать у девушки любовные чувства, с помощью которых он должен был вынудить ее отдать в дар ему бесценный кристалл Инглии. Он прекрасно знал, что красив, умен, статен. Теперь девушка совсем не боялась его и открыто смотрела ему в глаза. Оттого Кристиан наделся на то, что все получится так, как задумал Верховный. Он предвкушал как уже в скором времени именно ему, фон Рембергу удастся добыть и принести в дар древний алмаз Темному Повелителю.

Осадив своего жеребца во дворе особняка, молодой человек спешился и помог спуститься из седла Славе. Она вновь поблагодарила его и смущенно улыбнулась ему. Кристиан лишь немного приоткрыл рот, выдавливая из себя подобие улыбки, и холодно окинул девушку взором. Однако она, совершенно не поняла, что это лишь маска на его лице, и тут же смутившись, опустила взор.

К ним подошел слуга и, увидев Славу, воскликнул:

– Светослава Романовна, это вы?

– Здравствуй, Прохор, братец дома? – спросила Слава.

– Конечно, барышня, проходите, прошу вас.

Девушка в сопровождении фон Ремберга, который почтительно шел чуть позади, прошла по широкому двору и приблизилась за слугой к высокому двухэтажному каменному особняку. Как раз в этот момент на широкой каменной лестнице дома появилась высокая статная женская фигура. В длинном широком красивом темно-синем платье из штофа на немецкий манер, с высокой прической, она сделала несколько шагов и невольно замерла. Узнав Славу, которая направлялась в ее сторону вместе со слугой, женщина проворно спустилась с лестницы и воскликнула:

– Слава! Как я рада!

– Доброго дня, Любаша, – ответила Слава, поравнявшись с Артемьевой. Но в этот момент Любовь увидела за девушкой высокую фигуру молодого человека и вмиг похолодела.

– Господин фон Ремберг? – выдохнула испуганно Любаша.

– Здравствуйте, сударыня, – ответил Кристиан, галантно поклонившись одной головой.

– Ох, простите. Добрый день, господин фон Ремберг, – как-то испуганно пролепетала Любаша, и вмиг ощутив, как от ледяного пронзительного и мрачного взора молодого человека ей не по себе, опустила глаза чуть ниже на его серебряную пряжку, удерживающую плащ на широких плечах фон Ремберга и заискивающе добавила. – Рада видеть вас у себя в доме.

Кристиан сухо поклонился одной головой, отметив, что Артемьева не может смотреть ему в глаза.

– Слава, как ты очутилась в Москве? Что-то случилось? Где Мирослава Васильевна и Тихон Михайлович? – удивилась Любовь.

– Ох, Любаша, это долго рассказывать, – тихо ответила девушка, чуть покосившись на молодого человека, добавила. – Господин фон Ремберг любезно помог мне добраться до Москвы и найти Вас. Я очень благодарна ему.

– Извините, сударыни, у меня есть неотложные дела, – вдруг заметил Кристиан, видя, что Артемьева до крайности смущена, и вообще не поднимает на него взора и вся дрожит. Ее страх он отчетливо ощущал всеми фибрами души.