Печать Иоганна Гутенберга

«Ничего туда не клади, – шепнула Жанна Романовна, – голову держи выше, спину прямее, главное, ничего не бойся, все будет хорошо. Ну, с богом!»

Оказалось, что на улице идет мокрый снег, так что скрепя сердце Ушаков разрешил накинуть Жене ее курточку – все же платье открытое и довольно короткое, хоть до машины и два шага, а промокнуть можно и простудиться.

Водитель к подъезду автомобиль не подал, сказал, что никак не развернуться, так что курточка оказалась кстати.

В машине Женя постаралась сесть как можно дальше от господина Ушакова, это оказалось нетрудно, поскольку в салоне было просторно. Она положила сумочку на свободное место между ними, но поймала суровый взгляд Ушакова и прижала сумку к себе.

Дорогой они молчали, водитель тоже, даже музыку не включал.

Машина остановилась перед голубым особняком с белоснежной колоннадой.

На парковке перед этим особняком уже стояло несколько десятков роскошных автомобилей. Женя не знала, как они называются, но сразу поняла, что машины эти жутко дорогие.

Водитель заглушил мотор. Женя потянулась к дверце, собираясь выйти, но Андрей Федорович придержал ее за локоть и еле слышно произнес:

– Сиди! Курташку сними!

Водитель тем временем выскочил из машины, обежал ее и распахнул заднюю дверцу с Жениной стороны. Андрей Федорович отпустил ее локоть и едва заметно подтолкнул.

Женя выбралась из машины и оказалась перед широкими мраморными ступенями. Метель стихла, а может, ее и не было в этом районе.

Андрей Федорович уже стоял рядом с Женей. Не глядя на нее, он привычно согнул левую руку калачиком. Женя взяла его под руку, и они медленно, торжественно поднялись на крыльцо особняка.

Женя вспомнила трансляции с разных кинофестивалей – там тоже красивые, хорошо одетые мужчины и женщины неспешно поднимались по широким ступеням…

Перед входом стояли двое удивительно похожих мужчин в одинаковых черных костюмах, в руках у одного из них были скрепленные листы, видимо, список приглашенных.

– Ушаков! – высокомерно бросил Женин спутник.

Охранник быстро сверился со списком и, подобострастно заглядывая в глаза, проговорил:

– Проходите, Андрей Федорович!

А Жене только кивнул – проходи, мол, раз пришла.

Дверь словно сама распахнулась, и они вошли.

На Женю обрушились потоки света и звуки музыки.

В просторном холле, где они оказались, медленно прохаживались мужчины в темных вечерних костюмах и их сногсшибательные спутницы. Напротив входа было громадное зеркало, целая зеркальная стена. Женя бросила взгляд в это зеркало – и не сразу нашла себя. Только увидев в зеркале Андрея Федоровича, поняла, что красивая женщина рядом с ним – это она.

Да нет, не может быть… у нее нет ничего общего с этой уверенной в себе красавицей… Платье серо-зеленого шелка прекрасно облегает фигуру, рост высокий… ну, это из-за каблуков. Женя никогда в жизни не носила такие шпильки, думала, что и шагу в них не сможет ступить, а оказалось, что обувь просто должна быть дорогая…

Глаза сияют, кожа, наоборот, матовая, гладкая, и волосы… куда девался этот нежно-крысиный хвостик?..

Они пересекли холл, поднялись по широкой, застеленной ковровой дорожкой лестнице и оказались в огромном зале, залитом ярким светом многочисленных хрустальных люстр.

По краям зала возвышался целый лес колонн, а сам зал был заполнен такими же блистательными мужчинами и женщинами. Темные, отлично сшитые костюмы, вечерние платья – голубые, розовые, сиреневые, серебристые, конечно же, классические черные. Между ними сновали девушки в черно-белой униформе официанток, с серебряными подносами, на которых были бокалы с вином и тарелки с крошечными бутербродами.

Женя внезапно почувствовала зверский голод, ну да, ведь она с утра только чашку чая выпила у Жанны Романовны да два крошечных печеньица съела… Она протянула руку и взяла с подноса один бутерброд. Она откусила от него половину, но не успела прожевать, даже вкус не почувствовала.

Потому что увидела совсем близко, всего в нескольких шагах, мужчину в темно-сером костюме, с гладко зачесанными темными с проседью волосами.

У нее сразу пропал аппетит, рот наполнился чем-то горьким, сияние хрустальных люстр потускнело.

Это был тот самый мужчина. Тот, кого она видела на полу Третьего Цеха. Точно такие же темные с сединой волосы, точно такие же близко посаженные глаза… только теперь эти глаза были живыми, блестящими и внимательными.

И самое главное – его правую бровь пересекал бледный белесый шрам…

Женя почувствовала, как пол под ее ногами качнулся, как палуба корабля, и крепче вцепилась в руку своего спутника, чтобы не упасть, устоять на ногах.

Андрей Федорович склонился к ее уху и прошептал:

– Что с тобой?

– Мне… мне что-то нехорошо. Должно быть, душно.

– Возьми себя в руки. Посмотри на того человека… тот, что с блондинкой в розовом платье.