Печать Леса

Мой путь лежит в Башню, которая расположена напротив Лабиринта. Именно там находится вотчина Безликих.

Сейчас меня интересует книга «Жизни и Смерти». Куда вписываются имена всех живых, тех, кто рождался в мирах, населенных разумными расами. Тех, у кого имеется искра души.

Периодически мне на пути попадались представители моего народа, мельком сопроводив спешащего куда-то неофита взглядом, они продолжали идти по своим делам.

Однажды Олес как-то выразился, что «наглость – сестра таланта», тогда я еще не понял смысл этой фразы, но сейчас…

Кроме того, то, что я сейчас пытаюсь сделать, – кроме как наглостью это можно назвать преступлением. У всего, что существует в мирах, есть свое течение, свой путь, и на все отведено свое время. Жизнь смертных коротка, кому-то отпущено прожить долгие по их меркам сто лет, кому-то больше, а кому-то родиться мертвым. Но существуют и исключения из общих правил. Такие как птицы феникс. Они существуют во всех слоях мира одновременно, они разумны, но их имена не заносятся в книгу. После смерти они сгорают в ярком первозданном пламени, чьим дитем они и являются, и возрождаются из пепла в новом облике.

Так, теперь направо и по винтовой лестнице на самый верх…

Именно поэтому феникс был, есть и будет символом путешествий и возрождения.

Больше всего я опасался, что в помещении, где находится книга, кто-нибудь находится, особенно из Старейших Безликих. Тогда мой план просто бесполезен. Другого шанса уже не будет, а времени осталось чуть меньше часа. И тогда душа Олеса будет…

Нет, лучше не думать!

Комната, куда я наконец-то пришел, больше напоминала алхимическую лабораторию какого-нибудь колдуна-экспериментатора. В центре на бронзовой, потемневшей от времени подставке лежала Книга.

Это помещение было одним из немногих освещенных в Цитадели. Вдоль стен, расположенных в виде правильного девятигранника, располагались различные столы, на которых лежали книги, сферы и иные замысловатые артефакты, которым вряд ли когда еще предстоит увидеть мир живых, откуда их изъяли. Они слишком опасны для народов и рас, населяющих миры живых. Особенно людские миры.

Подойдя к книге, я достал часы с душой и телом Олеса.

Книга словно ожила. Не знаю, кто создавал ее, но создавалось впечатление, что она разумна и способна общаться. Правда, скорее всего, с теми, кто ее поймет, либо с кем она сочтет нужным разговаривать.

Страницы, наконец, перестали перелистываться.

– Олесеанн ла Корью!

Мой голос, словно осколок чего-то чуждого этому месту, прозвучал в этой комнате.

Посреди списка имен на правой стороне разворота книги засветилось слабым красноватым оттенком имя Олеса.

«Пора!»

Достав из внутреннего пространства плаща коробку с подаренным матерью пером птицы феникс, я открыл его, и комнату озарило ровное сияние пера. Осторожно взяв его в правую руку, я резким взмахом перечеркнул имя Олеса в Книге.

«А теперь надо торопиться, ритуал не пройдет незамеченным ни для представителей моего народа, ни для Старейшин».

Возле одной из стен на широком каменном пьедестале, или даже алтаре, я осторожно начертил круг печати, рисуя его пером птицы феникс. После чего водрузил в ее середину часы с душой и телом моего друга. Рядом я поставил флакон с «Кровью Тьмы», сферу с яблоком Древа Познаний, после чего положил перо птицы феникс.

Призвав косу, я снял с лезвия подарок богини смерти Хель и положил его рядом с остальными артефактами.

Дотронувшись острием косы до своей ладони, я резко резанул по ней, сжав зубы от боли. Сложив левую ладонь лодочкой и дождавшись, когда в ней наберется достаточно крови, начал поливать ею край печати. Активируя ее и наполняя силой.

Отозвав косу, я достал приготовленный бинт и перемотал порезанную ладонь.

Дальше пошли слова старого даже для моего народа языка. Я просил Великую Тьму снизойти до моей просьбы и дать силу для возрождения моего друга…

Печать вспыхнула ярким пламенем, на несколько секунд ослепив меня, после чего пламя опало и впиталось в камень алтаря. Печать и артефакты исчезли. Секунда-другая – и на алтаре всколыхнулось облако первозданной тьмы и мгновенно рассеялось, оставив на том месте подарок богини смерти.

Я осторожно взял его в правую руку.

Сотканный из кристалликов магического льда, он неярко светился, хотя если потребуется, он мог осветить даже огромный стадион, освещая каждый закоулок. От фонарика словно отошла тонкая золотистая нить, уходя куда-то в пространство.

«Благодарю, Великая Тьма!»

Пламя свечей всколыхнулось, что ж, я, похоже, услышан.

Развернувшись, я замер. Передо мной стояли трое Безликих Старейшин.

«А вот и плата за нарушение закона. Главное, что я успел!»

– Совет изменил дату совещания, на которое вы были приглашены будущим летом, и оно пройдет через три цикла с этого момента. Явитесь своевременно!

Владычица Серитаэлль[6] пребывала в приподнятом настроении. Причиной тому, как ни странно, послужила орда степных племен орков, совершивших набег на ее земли и земли светлых собратьев.