Печать смерти

На третий день вышли к узкой каменистой равнине, вклинившейся между двумя хребтами. Градеринг – так называлась каменная река, омывавшая подножия вздымавшихся справа и слева гор. Русло ее было сплошь усыпано камнями и камушками всех размеров: от огромных глыб, величиной со слона, до мелкой щебенки. Столь же разнообразна была и их форма: среди острых скальных осколков, грани которых сверкали на солнце кварцевыми отложениями, попадались целые россыпи обкатанной гальки – такой же, как и на дне реки. Трудно представить, как могла возникнуть подобная мешанина. Зато сразу стало понятно, почему фея выбрала для переноски груза людей, а не лошадей или мулов. Любой конь сломает себе ноги в этой каменной стремнине. А мы хоть не без труда и с риском для конечностей, но продвигались по выбранному маршруту. Впереди ловко скакал по камням, указывая дорогу, Ярвианн. Следующие за ним носильщики и охрана не могли похвастаться такой же прытью. Караван двигался с черепашьей скоростью, но переместившаяся в арьергард нашего отряда леди Ильяланна не подгоняла. Напротив, время от времени она окликала эльфа на своем языке, и тот останавливался, поджидая, пока подтянется вся колонна. Носильщики досконально повторяли путь по его следам. Охранники выбирали тропу сами, но и они старались ступать на проверенные камни. Еще перед вступлением в каменную реку все они зарядили и взвели арбалеты, теперь парочка стражников из числа впередиидущих то и дело замирала, зорко обводя взглядом далекие склоны, пока мимо ползла остальная колонна, потом и они пристраивались в хвост этой «змее», а на пост становилась ушедшая вперед пара.

Каменистый поток кружил нас дотемна, прошли мы гораздо меньше, зато вымотались раза в два сильнее, чем за все предыдущие дни.

Следующие сутки начались с того же, а Градеринг все не кончался. Никто больше не любовался горными красотами, не переговаривался с приятелем и не насвистывал на ходу – нас сопровождало лишь одышливое сопение да хаканье носильщиков при очередном прыжке через особенно непроходимые участки. Неожиданно монотонную череду звуков прервал короткий вскрик и одновременно глухой звук. Колонна спонтанно остановилась. Прежде чем посмотреть, что происходит в арьергарде, я пристроил свой мешок на плоском камне, потом развернулся. Один из носильщиков сбился с общей тропы или неверно рассчитал прыжок, теперь он лежал на земле: плечи покоились на двух каменных глыбах, голова свесилась в промежуток между ними. Нелепо подергивалась вывернутая ступня. На первый взгляд серьезных повреждений видно не было. Рядом с носильщиком уже сгрудились леди Ильяланна и трое наемных охранников, я остановился за их спинами, минутой позже к нам присоединился Ярвианн.

Фея наклонилась к упавшему, дотронулась до лица, глаза носильщика слепо вращались, ни на чем подолгу не останавливаясь; он и нас, похоже, не замечал.

– Шею, кажись, сломал… – полувопросительно поделился один из наемников.

– Нет, шейные позвонки целы. Позвоночник перебит где-то ниже.

– Не донесем, – глухо обронил десятник.

В воздухе повисло неловкое молчание.

– Давай, Бренс. – Десятник повернулся к одному из своих воинов.

Я посмотрел в ту же сторону, плохо понимая, что требует от парня начальник.

– Не-е, я не могу. – Бренс сделал шаг назад.

Ильяланна презрительно взглянула сначала на него, потом на десятника.

– Понесешь его мешок, – бросила отшатнувшемуся воину. – Дрейго, постройте людей! – Потом, не оборачиваясь, прошла в голову колонны. Охранники рядом с раненым тоже засуетились, но как-то бестолково: вместо того чтобы поднять парня, принялись нагружать на товарища его мешок. Дрейго между тем скомандовал и нам поднять тюки, я направился к своему. Фея повела караван дальше. Я неожиданно оказался замыкающим. С удвоенной осторожностью прыгая по следам впередиидущего, все же нет-нет да и оглядывался: у охранников, оставшихся с раненым, не было ничего, что можно было использовать как носилки. Даже копья свои и те они передали ушедшим вперед товарищам. После несчастного случая движение колонны еще замедлилось, но все же неудачливый носильщик и хлопотавшие над ним воины во главе с Ярвианном вот-вот должны были скрыться из виду. Обернувшись уже напоследок, я вдруг увидел, как вылетел из заплечных ножен эльфийский клинок, коротким колющим движением вонзился в землю, а может, и в грудь лежащего на земле человека. Не веря глазам, я замер, балансируя на покатом камне.

– Не отставать! – тут же раздался окрик. Я все не мог решить, двигаться мне за караваном или повернуть к отставшим.

– Бурый, эй! Ты долго будешь по сторонам глазам1 хлопать?

Десятник, ежесекундно рискуя оскользнуться, возвращался ко мне в обход тропы.

– Чего застрял? – поравнявшись со мной, угрожающе зашипел он. Взгляд на мгновение метнулся к оставленным позади воинам. – Двигай вперед, пока новой беды не случилось! – приказал он, как бы между прочим кладя ладонь на рукоять меча. Поведение десятника еще больше укрепило меня в подозрении, что с раненым не все чисто.

– Тот носильщик, что с ним?

– Не суй нос не в свое дело. Шагай!