Печать Соломона

– А теперь, именем святого Михаила, я приказываю вам уцелеть… хотя мне надо бы… – Я осекся: обида в целительстве неуместна. – Исцелитесь, Оперативник номер девять, исцелитесь.

Я начертил у него на лбу кровавый крест и отнял руку. Стоны прекратились, глаза перестали бегать, руки расслабились. Я тихо ткнул его в плечо, но он не очнулся. Однако какой-то результат все же был.

Я обмотал полотенцем левую руку и поплелся в гостиную. Там рухнул на диван и несколько минут полежал, а потом пошел в ванную и подстриг на ногах ногти.

Затем снова лег, закрылся рукой и уснул. В последний раз перед долгим-предолгим бодрствованием.

42

Не помню, что мне приснилось напоследок перед решающей схваткой с королем демонов, но, когда я проснулся, мне стало ясно, что делать дальше.

Оп-девять так и лежал на спине, но глаза у него были открыты. Он тупо смотрел в потолок. Полотенце, видимо, развязалось, пока я спал, и теперь руки Оп-девять были скрещены на груди, как у покойника. Я счел это дурным предзнаменованием.

– Оп-девять, – тихо позвал я.

Он покосился на меня, но голову не повернул. Кровь на веках и на лбу превратилась в ржавую корку.

– Кто это – Оп-девять? – прохрипел он.

– Долго объяснять, – ответил я. – Но не волнуйтесь, память вернется. Моя вернулась – почему бы не восстановиться и вашей? Дела обстоят так: мы в Чикаго, но долго мы здесь не пробудем. Связь с штаб-квартирой потеряна – значит работаем соло. На вас напали демоны. Вам, правда, не нравится это слово, но иногда приходится называть вещи своими именами. Меня зовут Альфред Кропп.

– Альфред Кропп! – Оп-девять округлил глаза. – Знакомое имя!

– Я собираюсь позвонить в обслуживание номеров. Ничего не ел, кроме «Сникерса» с колой… не считая глбза дохлой кошки, без которого можно было и обойтись.

– Дохлой кошки?

– Хотите чего-нибудь?

Оп-девять тяжело сглотнул.

– Мне бы воды.

– Бутылку или из-под крана?

Оп-девять не ответил. Тогда я взял из мини-бара «Эвиан» и поднес к его губам. Он осушил бутылку глотка за четыре.

– Ладно, – сказал я, – теперь мне надо позвонить. Постарайтесь вспомнить, что сможете.

Я снял трубку и позвонил в обслуживание номеров. Ответили только после четырнадцатого гудка.

– Чего надо?

– Я хочу заказать завтрак в номер.

– Кухня закрыта! – гаркнул кто-то и бросил трубку.

Я решил, что пора глянуть в зеркало в ванной комнате. Прыщи, пока я спал, полопались. Когда я плеснул в лицо теплой водой, кожу защипало, как от кислоты. Я взвизгнул и поскорее схватил полотенце.

– Знаете, – сказал я, вернувшись к Оп-девять, – когда я сидел на том совещании и слушал, как вы гадаете, куда он мог податься, мне и в голову не пришло, что я могу быть в курсе. Это, как выразился директор Меривезер, очевидное место. Слишком очевидное, поэтому он туда и отправился. Он знал, что это очевидно, и понимал, что вы тоже это понимаете. Вот он и поехал туда, потому что очевидное может стать неочевидным. Короче, мне надо сделать еще один звонок. Как вы себя чувствуете? Хотите в туалет или еще чего-нибудь?

Оп-девять покачал головой.

– Хорошо.

Я набрал четыре-один-один и узнал нужный номер. Потом позвонил по этому номеру и сказал тому, кто ответил, что мне надо срочно поговорить с мистером Нидлмайером. Меня поставили на ожидание и дали послушать «Yesterday» в исполнении «Битлз».

– Я священник, – ни с того ни с сего произнес Оп-девять.

– Уже нет, – отозвался я.

– Нет?

– Теперь вы демонолог и работаете на АМПНА.

– АМПНА?

– Это Контора. Но не исключено, что вы безработный, так как я не уверен, что АМПНА еще существует.

Музыка прервалась, на линии затрещали помехи.

– Алло? Алло?

– Мистер Нидлмайер, это Альфред Кропп.

– Альфред Кропп!

– Ну, сын мистера Сэмсона.

– Я знаю, кто ты, Альфред… Где ты был? И ради всего святого, где ты сейчас?

– В Чикаго, но святые здесь ни при чем.

– В Чикаго!

– Мистер Нидлмайер, мне некогда объяснять. Вот что важно, слушайте: мне срочно нужен самолет, чтобы вернуться в Ноксвилл. Срочно!

– Вернуться в Ноксвилл? Альфред, тебя плохо слышно…

– Я сказал – мне нужен самолет! Немедленно! – крикнул я в трубку.

– Медленно?

– Нет! Не-мед-лен-но! Ясно?

– Ясно? Что – ясно?

– Самолет! – заорал я. – Чикаго! Можете прислать самолет?

– Нет самолетов, Альфред. Все вылеты отменили!

Я подошел к окну и отодвинул штору. Весь мир стал серым, не осталось даже теней – только оранжевый свет огненного дождя и пожары в каждом квартале.

– Тогда пришлите машину. Самую быструю, какую найдете, – потребовал я. – Я нахожусь в отеле «Дрейк». Слышите меня?

– Да, да, Альфред. Я все записываю. Какую, ты говоришь, машину?

– Я не говорил. Просто самую быструю, какую сумеете найти. Самую скоростную в мире. Она должна быть здесь через полчаса.

– Полчаса! Альфред, я не знаю, возможно ли это…

– Сделайте так, чтобы стало возможно!

– Хорошо. Самая быстрая машина. Тридцать минут. Отель «Дрейк». Что-нибудь еще?

– Нет. Да. Надо узнать, где находится дверь дьявола.

– Дверь дьявола?

– Или адские врата. И так и так может называться. Когда вернусь в Ноксвилл, я должен знать, где это место.

– Хорошо, хорошо. Дверь дьявола. Адские врата. Что еще?

– Ничего. Хотя погодите…