Печать Тора (ЛП)

Пока профессор Пфафф объяснял, как образуются облака, как ежедневно после обеда идёт дождь и как действует сток влажности через разные слои почвы, я почувствовала, что кратковременный эффект кофе уменьшается. Хотя я и опустошила стакан маленькими глотками, выпитыми тайком, усталость давила теперь безжалостно на мои веки.

Как раз, когда я уже боялась, что сейчас засну сидя, я услышала серьёзный шепелявый голос в голове. Это был господин Кросов из палаты сенаторов. «Сельма Каспари», — сказал он деловито. «Палата сенаторов приглашает вас прийти по серьёзному делу. Мы хотим поговорить с вами и ожидаем вас в два часа дня. Пожалуйста, не опаздывайте. Эта встреча обязательна.»

Неотложные встречи

Мне не пришлось долго уговаривать профессора Пфафф, чтобы он отпустил меня с занятий пораньше.

— Можете идти, — сразу согласился он, когда я сообщила, что меня вызвали на краткосрочную встречу в палату сенаторов. — Наверняка служащие наконец определили оценки. По меньшей мере с опозданием в два месяца, но лучше поздно, чем никогда, верно?

Затем он продолжил свой урок, а я схватила сумку и быстро ушла.

Пока я бегом пересекала вестибюль, чтобы успеть вовремя, я задавалась вопросом, почему эта встреча была назначена так краткосрочно. Действительно ли в палате сенаторов царил такой беспорядок? По-видимому, Ладиславу Энде приходилось в настоящее время организовывать многие структуры заново. Сможет ли он благодаря своему рвению немного раскачать неуклюжую бюрократию?

И почему мы должны обсуждать это в палате сенаторов? Меня охватило нехорошее предчувствие, потому что я не горела желанием снова становиться посмешищем вышибал, стоящих на входе. И кто вообще знал, чем всё закончится.

Скорее всего, Скара уже позаботилась обо всём, и теперь меня обвинят в том, что экзамен вышел из-под контроля. Хотя во всём виновата она. Хотела обязательно испортить мой экспонат, и всё только ради того, чтобы забрать Адама себе. Почему она наконец не поймёт, что таким способом не завоюет его сердце?

Но, по-видимому, Скара была не готова принять этот факт, и я могла лишь надеяться, что палата сенаторов будет рассматривать этот вопрос относительно милостиво и не посчитает меня угрозой для общества.

Я пролетела вниз по туннелю и буквально бегом пересекла рыночную площадь. Только когда я завернула на Каштановую аллею, я пошла немного медленнее. Весна повсюду возвращалась назад. Когда дорога сузилась, и я зашла в лес, это стало ещё более явно. Солнце грело, а влажный, пряный запах сосновых игл и лесной земли висел в воздухе. Птицы щебетали в ещё голых ветвях, и я одно мгновение просто наслаждалась спокойной атмосферой.

Вскоре я дошла до перекрёстка, возле которого находились руины Арпади. Здесь Адам только вчера перешёл в Антарктику. Удалось ли ему уже добиться успеха и найти носителей печати? Скоро он должен будет вновь присоединиться к Чёрной гвардии, да и равноденствие приближалось. Наше время истекало. Когда вернусь с этой встречи, нужно будет обязательно с ним связаться.

Я как раз хотела повернуть налево и продолжить путь к палате сенаторов, как вдруг услышала звук, доносящийся из руин. Это был тихий скрип, почти как будто кто-то открыл дверь.

Я достаточно хорошо знала звук, который издавала дверь, ведущая в Антарктику.

Кто-то как раз собирался перейти в Шёнефельде. Я резко остановилась, затем шагнула за дерево. Мои мысли обгоняли одна другую. Бальтазар нашёл способ, как войти в Шёнефельде?

Это было бы фатально. Но на самом деле это абсолютно невозможно.

Ладислав Энде из-за панического страха, что его лишат власти, везде наложил защитные заклинания. До сих пор я полагала, что они такие же сильные, как заклинания моей бабушки, но в этот момент я больше не была в этом так уверенна.

Скрип стал громче, и теперь я также услышала шаги и тихие голоса мужчин.

Я закрыла глаза и проверила окружение. Я почувствовала гудение воды, ощутила живую пульсацию крови поблизости, а затем явно почувствовала живое покалывание в венах, которое мог вызвать во мне только один единственный человек в мире.

— Адам? — вопросительно спросила я и вышла из-за дерева, прежде чем хорошенько подумать, хорошая ли это идея. Но было уже поздно.

Я бы всё равно не смогла подготовиться к тому, что увидела. На дороге стояли Жизель и Филипп, а из руин как раз выходили Гюнтер Блюм и мужчина, очень похожий на Флавиуса Гондена, который мог быть только его отцом. Они стояли там так дружно и спокойно, что я внезапно больше не могла поверить в то, что между ними может существовать предательство и раздор. Неужели я ошиблась?