Печать Тора

После ссоры с родителями он и вправду реализовал свою угрозу, упаковал вещи и покинул родительский дом. С тех пор он скрупулёзно следил за тем, чтобы никто не видел нас вместе на публике, потому что так же, как и я опасался, что Скара или даже его мать не одобрят его громко высказанного решения и только и ждут момента, когда мы сделаем ошибку.

В то время как его мать в интересах благополучная Адама, вероятно, ограничится тем, что запрёт меня в Хаебрам, в случае со Скарой я не была уверена, действительно ли она будет беспокоиться о благополучии Адама.

Если наши отношения станут достоянием общественности, он больше не будет сияющим героем Объединённого Магического Союза, а еретиком и предателем, и Скара не захочет показываться на публике с подобным человеком.

— Кто сможет для меня обобщить основные мысли декрета 1150 года и объяснить значение, которое он приобрёл в последующем столетии? — спросила профессор Хенгстенберг, обводя взглядом ряды студентов.

Дульса, которая в первые два года учёбы была одной из лучших, опустила взгляд.

В последние недели она почти не посещала занятия, и сидела сейчас рядом с Лианой, прямо позади Адама.

Лиана тоже не смотрела вперёд. Она была поглощена картой и даже не заметила, что профессор Хенгстенберг задала вопрос.

Скару, Дорину, Эгони и Алексу, казалось, тоже не особо занимает декрет 1150 года. Они разговаривали так громко, что легко можно было следить за их разговором, и даже сейчас не прервали его. Речь шла о том, что отец Дорины чувствует себя после пищевого расстройства лучше, и будет присутствовать на сегодняшнем официальном открытии палаты сенаторов.

Как раз, когда Алекса спросила, какое платье из новой коллекции Гизеллы Верпоччи оденет сегодня вечером Скара для открытия палаты сенаторов, профессор Хенгстенберг прочистила горло.

— Скара Энде, будьте признательны и посвятите нас в свои мысли по поводу декрета 1150 года.

Скара удивлённо выпрямилась.

— Мои мысли, — протянула она. — Что ж, это был важный декрет.

Она, ища помощи, посмотрела на Алексу, Эгони и Дорину, но эти трое, не имея никакого представления, лишь пожали плечами.

В этот момент со своего места встал Фалько Гёрнер.

— В декрете 1150 года правящая в то время королева разрешила торговлю между магическими и немагическими гражданами. Однако торговые отношения были ограничены обширным сводом правил. Среди прочего, закон предусматривает, что товарооборот улаживают торговые посредники, которых назначают государственные учреждения. Торговать можно только немагическими предметами. Однако разрешено применять магию при добыче или производстве товаров. В течение последующего столетия после принятия декрета, торговля с немагическими гражданами становилось всё более важной и способствовала значительному экономическому процветанию Объединённого Магического Союза. Особенно стоит выделить торговлю обработанными металлами, которая также выгодна гномам, — Фалько Гёрнер снова сел, дружелюбно улыбаясь Скаре.

— Превосходно, — профессор Хенгстенберг была явно в восторге. — Это было обоснованно, детально и очень точно. Вам не нужно беспокоиться о сдаче семестровых экзаменов. В отличие от вас, — она бросила на Скару двусмысленный взгляд и вернулась к пульту. — Берите пример с Фалько Гёрнера.

Но, казалось, Скару это совсем не волнует, потому что она спокойно продолжила свой разговор с подружками. Только говорила теперь немного тише.

— С каких пор младший брат Ким Гёрнера такой усердный? — задумчиво спросил Лоренц, внимательно разглядывая Фалько, который сосредоточенно слушал доклад профессора Хенгстенберг.

— И с каких пор Скара такая спокойная и не испытывает потребности протестовать против того, что Фалько Гёрнер и профессор Хенгстенберг публично назвали её лентяйкой?

Я внимательно наблюдала за Скарой, ожидая, что та прошепчет своим подругам какую-нибудь гадость о профессоре Хенгстенберг или Фалько Гёрнере. Но ничего не случилось, четверо продолжали говорить шёпотом о моде, обуви и аксессуарах.

— Что-то здесь не так, — согласилась со мной Ширли. — Нужно будет проследить за этими двумя.

Лоренц и я заговорщически кивнули, и когда профессор Хенгстенберг закончила занятия, мы внимательно наблюдали за Фалько, а также за Скарой. Обычно такая ситуация была прямо-таки пороховой бочкой, которую Скара предпочитала зажигать громогласно. Может она уже что-то планировала для восстановления своей чести и просто лучше держала себя в руках, чем раньше.

Из коридора мы прошли в вестибюль. Следующий урок магической флоры и фауны будет у Грегора Кёниг в Акканке, и нам нужно было поторопиться, чтобы успеть за получасовую перемену добраться туда вовремя. Большинство поспешили вниз, чтобы успеть преодолеть множество ступенек. Другие, у кого хватало смелости слетать вниз по узкому туннелю, торопились не так явно.