Печать Тора

Я сосредоточилась на тёплом покалывании в животе и крепко подумала об Адаме.

Обычно он чувствовал, когда я приближаюсь и уже приветствовал меня в мыслях. Но в этот раз его внимание, казалось, было приковано к чему-то другому. Я ещё раз вдохнула и выдохнула, а потом просто проникла в его разум, увидела то, что видит он и услышала то, что слышит он.

Открывшаяся передо мной сцена была странной. Мы находились в салоне дома родителей Адама.

Стены были покрыты дорогими шёлковыми обоями. Матери Адама нравился антиквариат, и комната была элегантно обставлена большим обеденным столом и красивым буфетом. В углу, рядом с окном, стояла Эльза и в недоумение смотрела на собравшуюся за чаепитием компанию.

За столом сидели Торин, а рядом с ним Ширли в элегантном, тёмном платье. Напротив расположились Рамон и Дульса, а рядом с ними Леннокс и Дорина Дусс. Перед собой я узнала родителей Адама, которые в таком же недоумении уставились в мою, то есть в сторону Адама.

И теперь я поняла, почему. Он вскочил со стула и только что сделал громко пару замечаний, которые им, видимо, нужно было ещё переварить.

— Адам, — теперь выдавила из себя Тимея Торрел и встала. Должно быть она совершенно не была согласна с высказываниями Адама. — Я не одобряю то, что ты ведёшь себя так неуважительно по отношению к нашим гостям.

— Возможно, тебе стоило посвятить меня в то, что ты задумала, — ответил язвительно Адам. — Но может ты догадывалась, что я не соглашусь с твоими планами свести меня со Скарой Энде, — в этот момент Адам посмотрел на стул рядом, и я узнала Скару, которая дружелюбно улыбалась Адаму и отнюдь не выглядела настолько шокированной, как остальная часть компании.

— Прими это наконец, — чарующие сказала она. — Мы созданы друг для друга.

— Никогда в жизни, — сердито зашипел Адам. — Это Сельма и я — созданы друг для друга, навсегда. И никто больше не сможет этого изменить. Я скорее умру, чем женюсь на тебе, Скара, — он повернулся к матери. — Я долго мирился с тем, что ты оскорбляешь Сельму, грубишь ей и даже публично очернила. Я всегда надеялся, что ты ещё образумишься. Но теперь ты зашла слишком далеко. Пойми наконец, что для меня никогда не будет другой женщины, кроме Сельмы. Она любовь всей моей жизни, моя родственная душа и самое большое счастье, когда-либо случавшееся со мной.

— Чепуха, — резко ответила мать Адама.

— Нет, это правда, — ответил Адам удивительно спокойно. — Либо ты примешь её, либо…

— И что ты тогда сделаешь? — вызывающе спросила мать Адама.

— В этом случае, наши пути с сегодняшнего дня разойдутся, — холодно ответил Адам. — Навсегда.

— Прошу вас, успокойтесь, — отец Адама вскочил на ноги. — Адам, лучше не говори сейчас ничего необдуманного.

— А я всё обдумал, — ответил Адам. — У меня было несколько лет, чтобы подумать, чего я хочу, и я хочу Сельму, со всеми вытекающими последствиями, которые несёт с собой это решение.

— Зачем ты так со мной? — спросила отчаянно Тимея Торрел. — Посмотри на Рамона и Торина. — Они ведь тоже, наконец, одумались.

— Что простите? — теперь со стула вскочила Ширли, в глазах чистая ярость. — Поверить не могу в то, что вы тут наплели, мадам, и, по правде говоря, с меня хватит. Я больше не собираюсь играть в этой комедии.

— Прими наконец решение, мама, — сказал Адам, не обращая внимания на тот факт, что Ширли выскочила из комнаты, громко хлопнув дверью. — Ты поддержишь моё решение или и дальше будешь идти против меня?

Тимея Торрел сердито посмотрела на Адама.

— Как я смогу когда-нибудь согласиться с тем, что ты сам приближаешь свою гибель? Браки между плебеями и патрициями запрещены и влекут за собой тяжёлую кару. Даже эти незаконные отношения, что у тебя сейчас, уже наказуемы. Ты знаешь, как это отразиться на нашей семье?

— Хорошо, — Адам кивнул, и я почувствовала, как он сжимает губы. — Тогда наши пути сегодня разойдутся, мама. Прощай!

Сказав это, Адам развернулся и вышел из комнаты.

— О, нет, — я распахнула глаза и ошеломлённо посмотрела на Лоренца.

— С ума сойти, — сказал возбуждённо Лоренц. — Так романтично. Это настоящая любовь. Абсолютная драма, сладенькая, чистейшая драма.

— Теперь проблем не оберёшься, — сказала я, испытывая смешанные чувства. — Скара будет бушевать от злости, а мать Адама тем более. Скоро за мной будут охотиться не только Морлемы, но и две строящие козни патрицианки. Прямо сейчас даже не знаю, что хуже.

— Ерунда, — отмахиваясь сказал Лоренц. — Они придут в себя.

— Вряд ли, — ответила я в панике. — Ты должен успокоить меня.