Печать Тора

Моя шея болела от долгой работы в согнувшемся положении. Но по-другому было просто невозможно изготовить почти микроскопически-маленькие винтики точного размера.

В подавленном настроение мы пошли на следующую лекцию. Профессор Хенгстенберг прочитала длинную речь о сложном договоре, который гарантировал независимость Темалиллина. Даже гномы, у которых в отличие от палаты сенаторов был тесный контакт с друидами, приняли этот договор, и они с благодарностью принимали их советы и целительные силы.

Пока моя шея постепенно расслаблялась, и я прислушивалась к мелодичному голосу профессора Хенгстенберг, я какое-то время смотрела в окно, где пасмурная осенняя погода снова завладела небом. Ветер гнал за окном серые скопления туч, и начался лёгкий дождь. Я затосковала по солнечному свету, который радовал нас ещё сегодня утром.

Затем мои мысли ненадолго обратились к Адаму, который в этот момент шёл рядом с Торином по бесплодной равнине, постоянно нашёптывая одно и то же заклинание, которое должно было выявить скрытую магию. Оба сосредоточенно работали, и я не хотела больше беспокоить Адама. Поэтому снова направила своё внимание на лекционный зал, окинула взглядом ряды стульев. Мой взгляд постоянно останавливался на спинках, где были выгравированы имена исчезнувших девушек, которым палата сенаторов не хотела помогать, потому что политики Объединённого Магического Союза были поглощены борьбой за власть.

Может стоит сегодня после обеда заговорить с Ладиславом Энде именно на эту тему, а сразу после этого выяснить, что заставляет Скару переманивать мою сестру на свою сторону.

Раз уж речь пошла о Скаре. Я тщательно проконтролировала ряды стульев. Её всё ещё не было, и я постепенно начала задаваться вопросом, осталась ли она сегодня дома, потому что догадывалась, что я хочу выяснить с ней отношения, обнародовав неудобную правду.

В конце концов, я посмотрела на Фалько Гёрнера, который склонившись к столу, сидел на последнем стуле слева от меня, что-то усердно записывая в записную книжку. Он всё больше напоминал своего брата. Длинные каштановые волосы и пытливый взгляд были такими же как у Кима Гёрнера.

Единственным различием между ними были борода и очки, которые носил Ким и конечно почти двадцать лет разницы в возрасте. Фалько выглядел так, будто записывает то, что профессор Хенгстенберг как раз рассказывала о приобретённом друидами уважении гномов. Однако его взгляд не останавливался на профессоре Хенгстенберг, как это должно было быть, если бы он её слушал. Вместо этого, он, время от времени, прикладывал руку к серому ящичку, стоявшему на столе. Он что-то выискивал в МУПе и усердно делал заметки.

Я наклонилась к Лоренцу, который в этот момент рисовал Этьенна в сияющей униформе.

— Что ты думаешь? — осторожно спросила я, рассматривая Этьенна в выдуманной униформе. — Как мне лучше всего подобраться к Фалько, чтобы поработать вместе с ним? Он педантичный и себе на уме. Не знаю, играет ли он в команде. Ты же разбираешься в людях и, наверняка, знаешь, что делать.

— Ммм, — польщенно вздохнул Лоренц и подрисовал Этьенну дерзкую бороду. — Единственное, что его интересует в данный момент, это ответ на захватывающий вопрос, что написано в записной книжке его брата, куда постоянно пропадает Ким и как со всем этим связана заключённая в круг восьмерка. Дай ему информацию. Это единственный язык, который он сейчас поймёт, и лучший способ получить его доверие.

— Лоренц, ты лучший, — улыбнувшись сказала я.

Он был абсолютно прав.

Я сосредоточилась на Фалько и сформулировала ему послание.

— Я могу помочь тебе. Встретимся сегодня вечером в 6 часов в «Гостиной Шенефельде» и я расскажу тебе больше.

Фалько вздрогнул, когда получил мое сообщение, и я быстро посмотрела вперед, сделав вид, что внимательно вслушиваюсь в слова профессора Хенгстенберг. Я чувствовала на себе его взгляд и точно знала, что вызвала его интерес. Он хотел узнать, что знаю я и охотно обменялся бы со мной своей информацией.

Быстрым шагом я прошла через двор замка и в недоумении посмотрела на внешний фасад Теннебоде. Сегодня он светился нежным розовым цветом и был украшен маленькими бантиками и розочками. Даже в угасающем свете дня это выглядело слишком уж безвкусно.

Однако у меня не было времени думать о том, в какой странной жизненной фазе находится в этот раз Константин Кронворт, потому что нужно поспешить, чтобы после последней лекции профессора Нёлля вовремя успеть на встречу в палате сенаторов.

Согнувшись, я прыгнула в туннель, раскрыла в прыжке крылья и спикировала вниз, мягко приземлившись посередине. Спрятав крылья, я побежала по низкому проходу.

Я бы охотно пролетела и остаток дороги, но так как в Шёнефельде жило большое количество немагических граждан, мне хочешь — не хочешь пришлось идти по улицам и переулкам Шенефельде шагом.

Я совсем выдохлась, пока дошла до палаты сенаторов. В голых кронах деревьев тихо шумел ветер, я несколько раз глубоко вдохнула, рассматривая рокошное строение, стоявшее посреди леса, на расстоянии трех километров от следующего здания.