Печенька, или История Красавицы

Я не вернулась к себе, а прошлепала в мамину комнату и забралась в кровать. Мама крепко меня обняла. У нас обеих все еще сердце колотилось – так мы испугались грохота. Понемножку мы задремали, и тут внизу снова загремело, и папа опять принялся ругаться.

– О боже… Кажется, бутылка сока разбилась. Он дверцу холодильника резко дернул, и бутылка вывалилась, – прошептала мама.

– Дилли, ты даже продукты в холодильнике нормально разложить не можешь! – заорал снизу папа. – Мои светлые брюки для гольфа залило клюквенным соком!

Я не удержалась и захихикала. Мама тоже затряслась от смеха, прижимая к лицу одеяло, чтобы папа не услышал.

– Дилли! – крикнул папа. – Вставай, лентяйка! Чтобы к моему возвращению в холодильнике был полный порядок!

Папа вышел из дома, с силой закрыв дверь. Мы подождали, прислушиваясь. Хлопнула дверца машины, зарычал мотор, под колесами захрустел гравий. Папа уехал. Мы с мамой дружно вздохнули и рухнули плашмя от облегчения.

– Наверное, всех соседей перебудил, – сказала мама.

– Как ты думаешь, он вернется такой же сердитый?

– Нет, если выиграет. – Мама зевнула.

– А когда он вернется? Он приедет забирать меня из гостей? – спросила я с тревогой.

– Может быть.

– Значит, правда придется надеть голубую блузку с плиссированной юбкой?

– Они тебе на самом деле идут. И волосы тебе завьем, будешь кудрявая.

– Мам, надо мной все будут смеяться.

– Не будут, – сказала мама. – Ты будешь очень хорошенькая. Все будут завидовать.

– Это ты просто меня утешаешь!

– Ну что тут скажешь… Мне так хочется, чтобы у тебя все было хорошо! Солнышко, тебе грустно?

Я глубоко вздохнула.

– Да нет, все нормально.

– Теперь уже ты меня утешаешь. Ох, ласточка моя, я не знаю, что делать! Трудно тебе с папой, да? А когда я пробую его останавливать, он еще хуже сердится.

– Я понимаю.

– И школа эта… Тебя все еще дразнят?

– Угу.

– И Рона?

– Нет, Рона добрая.

– Это здорово! Может, тебе с ней подружиться?

– Мам! Ее лучшая подруга – Скай. А для меня Скай – худший враг. Она меня ненавидит.

– А мы ее ненавидим, – ответила мама. – И ее кошмарную высокомерную мамашку. Когда я тебя привезла в первый учебный день, она мне сказала: «Добро пожаловать в школу!» – как будто мы к ней домой пришли. А потом спрашивает: «Ты, должно быть, старшая сестра Красавицы?» А когда узнала, что я твоя мама, прямо взвизгнула. «Наверное, она у вас очень рано родилась» – как будто я еще несовершеннолетней замуж выскочила. Ну, может, так и было… А ее это каким боком касается?

– Мне в школе на Дженнер-стрит больше нравилось.

– Знаю, солнышко, но папа очень хотел, чтобы ты училась в школе «Леди Мэри Маунтбэнк». Школа действительно очень хорошая. Оттуда прямая дорога в университет, а там диплом, хорошая работа… Я не хочу, чтобы ты повторила мою судьбу. У меня нормальной работы никогда не было. Я в папиной фирме просто на телефоне сидела, отвечала на звонки клиентов. И то у меня плохо получалось. Я говорила невнятно, потому что стеснялась, и с коммутатором обращаться не умела. Папа вызвал меня к себе в офис – объявить, что меня увольняют, а я в тот день была в таком коротеньком топике… Он отвлекся и вместо того, чтобы уволить, пригласил меня в ресторан.

– Была бы ты не такая красивая, тебя бы просто уволили, и все. Ты бы нашла другую работу и другого мужа, совсем не такого, как папа.

Я попробовала представить себе другого мужа – и увидела Сэма, как будто у меня в каждом глазу по малюсенькому телевизору.

– Доброго, чтобы слушал, что ты говоришь, и разрешал делать, что тебе хочется. Никогда не орал. И всегда был в хорошем настроении.

Мама затаила дыхание, как будто я ей рассказывала сказку. Потом она вздохнула.

– Да, точно… – Вдруг она пощекотала мне подбородок. – Нет, неправда! Если бы я не вышла за папу, у меня бы не было тебя!

– Была бы другая девочка. Твой муж был бы красавец – может, и я бы тогда родилась на самом деле красавицей.

– Ты и есть моя Красавица! А как сходим в парикмахерскую, станешь еще краше.

Мама очень старалась меня приободрить. А я мечтала, чтобы в парикмахерской оказалось все занято – пусть к ним придут делать прически к свадьбе невеста, ее мама, и шестеро подружек, и еще маленькая девочка, которая несет цветы за невестой. Но, когда мы пришли, в парикмахерской было до ужаса пусто. Нас тут же усадили в кресла.

Моими волосами занялась девушка по имени Бекки – белокурая, стройная и почти такая же хорошенькая, как Скай. Я боялась, что она будет смеяться надо мной, как Скай, хихикать и корчить рожи в зеркале другим парикмахерам, намыливая мои непослушные волосы и закручивая их в кудряшки. Но она болтала со мной очень приветливо, как будто мы подружки. Бекки долго возилась с моими волосами. Наконец она отложила расческу и улыбнулась.

– Ну вот! По-моему, очаровательно!

Я бы так не сказала. Волосы у меня торчали в разные стороны какими-то странными тоненькими пружинками, а между ними смешно выглядывали уши. Спрятать бы голову в мусорную корзинку и разреветься, но Бекки так старательно трудилась. Я вежливо сделала вид, будто локоны-пружинки мне очень нравятся.