Печенька, или История Красавицы

Скай смотрела прямо на меня:

– Пугало, давай ты!

Я сказала:

– Нет, спасибо.

– Ты же в гости пришла, вот и давай, не откалывайся от коллектива! – сказала Скай. – Выбирай песню!

Я этих песен и не слышала никогда. Папа ненавидит поп-музыку, называет ее «нелепый вой». Он слушает какие-то древние рок-группы. Те песни я бы запросто могла спеть, но в наборе караоке их не было.

Я растерялась, а Скай насмешливо изогнула бровь.

– Ну, давай живей, Уродина, не тормози! Живей, живей, живей!

Она это декламировала нараспев, а другие девчонки подхватили.

– Красавица, давай с тобой дуэтом споем, – сказала Рона.

Скай нахмурилась:

– Пусть одна поет! Рона, ты пела уже!

– Сегодня мой праздник – значит, я могу петь, сколько захочу. – Рона мило улыбнулась и заглянула в список песен. – О, давай споем «Бэби-бу»!

Она потянула меня к микрофону. Я вцепилась в ее руку и зашептала:

– Я эту песню не знаю!

– И не надо. Я буду петь, а ты только повторяй после каждого куплета: «Бэби-бу, бу, бу, бу-бупи-ду». Ничего сложного!

Она включила музыку и запела. Я кое-как промямлила дурацкий припев «Бэби-бу, бу, бу». Рона спела следующий куплет, а я опять: «Бэби-бу, бу, бу». И правда, ничего сложного. В последнем куплете Рона опять захихикала, потому что там были дурацкие слова: мол, я заставлю тебя стонать, – явный намек на кое-что. Пока Рона давилась от смеха, я сама спела куплет. Мелодию я уже запомнила. Последнюю строчку мы пропели вместе и вдвоем прокричали припев: «Бэби-бу, бу, бу, бу-бупи-ду»! Еще и покружились в конце.

Я качнулась на маминых каблуках и ухватилась за Рону. В общем, мы обе повалились на пол, задыхаясь от хохота. Другие девчонки тоже смеялись, но не над нами, а с нами заодно. Только Скай не смеялась.

– Ты хоть понимаешь, Уродина, как глупо выглядишь? – прошипела она. – И не воображай, будто Рона хочет с тобой дружить. Она просто тебя жалеет!

Я старалась не обращать внимания, но все равно невольно думала: а вдруг правда?

За столом Рона усадила меня рядом с собой. С другой стороны, конечно, сидела Скай. Угощение было чудесное: громадные многослойные сэндвичи с индейкой, беконом и салатом, скрепленные зубочистками, чтобы не развалились; маленькие сосиски с томатным соусом; картофельные дольки, которые можно было макать в сметанный или острый мексиканский соус; пицца с четырьмя сортами сыра и ананасами; крохотные гамбургеры с маринованными огурчиками; огромный шоколадный торт с вишнями и взбитыми сливками; кексики с розовой, сиреневой и нежно-голубой глазурью и громадный торт в виде буквы «Р», украшенный серебряными сердечками и сахарными розочками.

– Красиво как! – прошептала я в восхищении.

– А, мама любит готовить, – ответила Рона. – Налетай!

Я набрала себе на тарелку всего понемножку и сразу набила полный рот. Мама Роны всем наливала сок – апельсиновый, клюквенный или малиновый.

Она спросила меня:

– Тебе какой?

– Клюквенный, пожалуйста! – ответила я с полным ртом и поскорее проглотила. – Ой, миссис Маршалл, какая вкуснятина!

– Спасибо, моя дорогая! Мне очень приятно, что тебе нравится! – Она улыбнулась и двинулась дальше.

– Смотрите, сколько Уродина себе набрала! – процедила Скай. – Вот обжора – неудивительно, что она такая толстая! Гляньте, как живот выпирает, все складки на юбке разошлись!

Рона сделала вид, что не слышит, зато Эмили с Арабеллой радостно захихикали. Мне хотелось схватить Скай за шиворот и макнуть головой во взбитые сливки. Я тоже притворилась, будто ничего не слышу, и упрямо доела все, что было на тарелке, – только вкуса уже не чувствовала, словно опилки жую.

После еды стало чуть легче, потому что в гостиную пришли родители Роны. При них Скай не решалась очень уж надо мной издеваться. Мистер Маршалл нацепил фальшивые усы, нахлобучил на голову цилиндр и объявил, что он – великий фокусник Раззява. Он стал показывать фокусы, но ничего у него не получалось – то не ту карту вытащит из колоды, то не ту коробку откроет. Я не решалась громко смеяться, потому что не знала, нарочно он это делает или нет. А Рона хохотала до упаду и все время кричала:

– Ой, пап, какой ты бестолковый!

Когда она в первый раз это сказала, у меня даже дыхание перехватило, а мистер Маршалл только скорчил смешную гримасу и огорченно прикусил палец. Рона еще громче расхохоталась.

А я подумала: что бы сделал мой папа, если бы я назвала его бестолковым?

Фокусы затянулись надолго, и некоторые девчонки начали перешептываться.

– А когда можно будет поплавать? – спросила Скай.

– Сначала надо, чтобы еда как следует улеглась в животе, – сказала миссис Маршалл. – Давайте похлопаем мистеру Раззяве, а потом немножко поиграем в тихие игры.