Педагогическая этика (СИ)

Два года скрывать от всех отношения невозможно, где-нибудь обязательно проколешься, и, в конце концов, все стало достоянием общественности. Парней на их специальности было мало, семь человек на три группы, поэтому все они дружили. После того, как все открылось, из шести друзей осталось двое: Лешка, который признался Валерке, что сам в этом смысле не без греха, вот только никак пока не определится, кто ему нравится больше – парни или девушки, и Саша. Сашке было все параллельно, он не имел ни единого комплекса, зато имел твердый принцип: друзей не сдаем никогда, а дружили они довольно тесно. Санек вначале даже ему нравился, в смысле, как парень. Он был в Валеркином вкусе: высокий, темноволосый, хорошо сложенный. Но, к счастью, Дорошин вовремя понял, что у Сашки есть еще один твердый принцип. Он был убежденным натуралом и переходить под другие знамена не собирался ни под каким видом. Может, и к лучшему. Как говорится, друзей не надо иметь, с ними надо дружить.

В конце Валеркиного четвертого курса Вадима послали на стажировку в Москву с прицелом на его карьерный рост. Было все: СМСки, переписка в аське, долгие телефонные разговоры на ночь и даже секс по телефону. Через три месяца Вадим вернулся, они отметили его возвращение сначала в ресторане, потом в постели, после чего Вадька сказал, что уезжает в Москву насовсем. И что у него там невеста. Конечно, он без ума от Валеры и больше всего на свете хотел бы остаться с ним, но ты же понимаешь, Валер, мне уже двадцать шесть, пора определяться в жизни, а голубые отношения – это не совсем то, что нужно для карьеры. Вадька был нежен, целовал Валеркины губы, глаза, руки. Вздыхал: «Ну почему ты не девушка». Валера молчал, отвечал на поцелуи и при этом понимал, что для того, чтобы получить Вадима в бессрочное пользование, мало просто быть девушкой. Надо как минимум, быть девушкой с московской пропиской. Валерка, в общем-то, был благодарен Вадиму за их два года и претензий не имел, в конце концов, его в свое время предупреждали. Но все равно было очень обидно, что его бросили так хладнокровно и расчетливо. На неизвестную ему москвичку он зла не держал, вполне допуская, что наивная девушка искренне влюблена в Вадьку и даже в какой-то мере ей сочувствовал.

После отъезда Вадьки Дорошин не то чтобы впал в депрессию, но сильно затосковал. По Вадиму он не убивался и даже ни в чем его не винил. Он просто думал, что, наверное, он полное барахло, неспособное вызвать какие-то чувства, раз с ним можно так. Поэтому новых отношений не искал, скорее боялся их. Да и трудно кого-то найти, если твои пристрастия осуждаются обществом, и ты при этом застенчив, а самооценка твоя ниже подвала.

И тут его неожиданно поддержала Женька – сестра Вадима. Плакаться друзьям Валера не мог: Сашку он не хотел грузить своими голубыми страданиями, полагая, что натуралу они будут неприятны, с Лешей не откровенничал, опасаясь, что тот решит, будто Дорошин ищет у него утешения. Женька охотно служила жилеткой. Брата она осуждала, Валерку поддерживала, убеждала в том, что он ничуть не хуже других и, в конце концов, поставила на место его разъехавшиеся в разные стороны мозги. После этого они с Женькой крепко сдружились.

Личной жизни практически не было. Изредка он бегал на свидания вслепую, по интернету. Такие встречи были хорошей разрядкой для тела, но ничего не давали сердцу. Валерка убеждал себя, что и не надо, но душа все равно хотела любви. Конечно, можно было попытаться совратить Лешку, но к нему как-то не тянуло. Когда Дорошин был на пятом курсе, то осмелел настолько, что несколько раз заглянул в гей-клуб. В клубе было полно пидовок, которых Валерка терпеть не мог – сладких мальчиков, манерных, броско накрашенных, в блестках и стразиках. Настоящих мужиков, какие ему нравились, было немного и все они были заняты. Один раз он, правда, подцепил дядьку лет тридцати пяти и получил большое удовольствие, когда тот оттрахал его прямо в клубном сортире. На этом их отношения закончились. По обоюдному согласию.

Больше ничего подобного не было. У дядек больше пользовались спросом пидовки, а превращаться в такое Дорошин не хотел, хоть и был в сексе стопроцентным пассом. Ему нравились мужественные парни, и сам он хотел нравиться именно как парень, а не как демографически чистый заменитель девочки. Насчет себя он знал, что выглядит слишком женственно и всячески с этим боролся, подчеркивая, как мог, свои мужские качества – не позволял себе никакой слюнявости, лишней игривости в одежде, раз в неделю ходил в тренажерку, правда, занимался недолго, часа по два, не больше. Гипертрофированная мускулатура ему тоже была не нужна. Сигареты он курил только крепкие. Но не много. От частого курения одежда и волосы пропитывались запахом табака, а во рту было противно и воняло – никакая жвачка не отбивала.