Педагогическая этика (СИ)

Через несколько дней после каникул похолодало, последние листья попадали чуть ли не за одну ночь, пошли нудные ноябрьские дожди и Фомин отогнал Хонду в дачный гараж на зимовку. Павлову и Одинцовой он по поводу той субботы высказался коротко: покатались, мол, и все. Друзья сделали вид, что поверили и в душу не лезли. А Дэн мучился неопределенностью. Его вроде бы не отвергли. Но и не скажешь, что приняли. Когда они возвращались в город, он об этом всю дорогу думал. И решил прямо спросить. Но когда подъехали, Валера быстро соскочил с мотоцикла и, на ходу попрощавшись, скрылся в подъезде.

В школе Денис на Валеру старался внаглую не пялиться, чтобы не подставлять. Кроме того, хотел доказать ему и себе что он парень-кремень и способен сохранить в секрете что угодно, просто готовый резидент внешней разведки. Но все равно не выдерживал – осторожно косился из-за Танькиной спины и даже иногда ловил ответный взгляд, который тут же прятался под опущенными ресницами. И по-прежнему провожал до троллейбуса, делая вид, что идет исключительно по своим личным Фоминским делам. Хотя, в общем-то, так оно и было.

Дэн по несколько раз за день закрывал глаза и томился, заново переживая их единственный поцелуй. Со временем ощущения стерлись и потеряли остроту, и он перестал это делать. Но поцелуй все равно занимал особое место в его коллекции воспоминаний. Был его сокровищем, его якорем, Валериным обещанием и залогом будущих отношений. И еще Дэн скучал. Он как будто не просто поцеловал, он словно выпил из Валеркиных губ колдовского зелья. Он был отравлен этим поцелуем, и ему хотелось еще. Хотелось обнять, прижаться, почувствовать под ладонями узкую спину, стянуть с волос махрушку. Трогать губами родинки на шее, целоваться, чувствуя языком острый зубик. Хотелось спрашивать и отвечать, и слушать голос, и чувствовать запах, и чуть касаться пальцами опущенной вниз ладони. Если одним словом, то хотелось быть вместе. И абсолютно, ну просто напрочь, не хотелось видеть в Валере учителя.

Валере тоже много чего хотелось, и весь список его желаний тоже можно было изложить очень кратко. Ему хотелось плюнуть на все и отдаться преступной страсти, пофигистически понадеявшись на то, что Судьба, руку которой лично он во всем этом уже почувствовал, поможет сохранить все втайне. Ради любви ведь стоит рискнуть? Но рассудок, пока еще не бросивший Валерку на полный произвол безответственного сердца, призывал не пороть горячку и не подставляться под крупные неприятности. К тому же, в его представлении, в самой идее связи учителя с учеником было что-то такое пошлое и грязное, что совсем не подразумевало любовь и опускало все до уровня примитивной похоти. Против примитивной похоти Дорошин ничего не имел, но только не в этом случае.

В конце концов, измучившись, он решил, что ни в какие отношения он сейчас вступать с Денисом не будет. Если это все и вправду его, так оно никуда и не денется. А если денется – значит, не судьба. Ради любви ведь можно не только рисковать, но и ждать? Приняв решение отложить любовь на потом, Валерка немного успокоился и продолжал в отношении Фомина придерживаться сухих школьных рамок. Но совсем не смотреть тоже не мог, и тоже косился, быстро пряча взгляд, если случайно сталкивались глазами. И очень при этом надеялся, что никто в классе этих переглядок не видит. Ну, и, конечно же, теплело на сердце при виде высокой фигуры, движущейся параллельным курсом по другой стороне улицы к троллейбусной остановке.

Дэн все-таки не выдержал отчуждения и, в конце концов, воспользовался тем, что в пятницу физика была последним уроком, и не только у их класса, но и у Валеры тоже. Народ быстро похватал рюкзаки и бэги и понесся в раздевалку. Фомин, пережидая, медленно складывал в сумку учебник, тетрадь, ручку, линейку, карандаш, калькулятор, старательно отыскивая каждому предмету достойное место, чтобы, не дай бог, ничего не помялось, не сломалось, не выпало и не завалилось под подкладку. Герка, с изумлением понаблюдав за этими тщательными сборами, было решил Дэна поторопить, но более понятливая Одинцова подхватила Павлова под ручку и потащила к дверям, в которые они вышли последними, если не считать Дениса и Валеру.

Валерий Андреевич уже собрался и тоже ждал, когда все уйдут, чтобы запереть кабинет. Он, конечно, заметил, что Денис намеренно долго копается и не спешит уходить, поэтому не сразу сумел застегнуть свою сумку: дрожащие руки дергали язычок молнии слишком резко и от этого ее заедало. Наконец, они остались одни, и в кабинете наступила тишина. Валера молча сидел за учительским столом, не собираясь облегчать Фомину жизнь наводящими вопросами. Дэн никак не мог решиться и тоже сидел молча, низко согнувшись и уперев глаза в изрисованную столешницу. Немая сцена затягивалась. Валерка вздохнул, все-таки подошел поближе и присел на стол в соседнем ряду.

- Ну, чего молчишь? Говори, что хотел.

Денис вышел из летаргии:

- Валер… Я так не могу…

Валера и тут не стал помогать, он просто сидел на столе и ждал продолжения.

- Я скучаю…