Педагогические идеи К.Д. Ушинского

Он отмечает, что в западных теориях много верных выводов и фактов, но еще больше ни на чем не основанной фантазии, головоломных и утлых мостов через неизведанные пропасти образования и еще больше ложных и вредных советов.

Как истинно народный педагог, он понимает, что ни одну из самых даже интересных систем и, казалось бы, научно обоснованных теорий нельзя перенести с Запада на русскую почву. Нельзя открыть чужим ключом своей двери.

Попытки без разбора переносить в свою страну путаные и формалистские теории, абстрактная неудержимость объяснять явления народной жизни чуждыми и надуманными понятиями есть не что иное, как уход от злободневных проблем воспитания, от самого человека, от конкретных детей и учителей с их тревогами и насущными нуждами. И в этом Ушинский до конца последователен и, позволю себе заметить, необычайно современен.

Что же является критерием использования научных достижений в создании национальной системы образования и воспитания? Что может стать основой педагогической теории? И ответ один — народность. Народность как глубокая вера в творческие силы своей страны, как вытекающий из этой веры императив — предоставить дело народного образования самому народу, освобождение его от бюрократизма и чиновничества, построение системы воспитания в соответствии с особенностями различных наций в стране и историческими условиями его жизни.

Принцип народности в педагогическом наследии Ушинского — ключ к пониманию его системы, и критерий верности его взглядов.

И все-таки, прежде чем рассмотреть именно с. этих позиций его конкретно педагогические взгляды, хочется привести выводы самого Ушинского, следующие из его учения о народности в общественном воспитании. Вот они:

Общественное воспитание не решает само вопросов жизни и не ведет за собой истории, но следует за ней. Не педагогика и не педагоги, но сам народ и его великие люди прокладывают дорогу в будущее: воспитание только идет по этой дороге и, действуя заодно с другими общественными силами, помогает идти по ней отдельным личностям и новым поколениям.

Общественное воспитание только тогда оказывается действительным, когда его вопросы становятся общественными вопросами для всех и семейными вопросами для каждого. Система общественного воспитания, вышедшая не из общественного убеждения, как бы хитро она ни была обдумана, окажется бессильной и не будет действовать ни на личный характер человека, ни на характер общества. Она может приготовлять техников, но никогда не будет воспитывать полезных и деятельных членов общества, и если они будут появляться, то независимо от воспитания.

Возбуждение общественного мнения в деле воспитания есть единственно прочная основа всяких улучшений по этой части: где нет общественного мнения о воспитании, там нет и общественного воспитания, хотя может быть множество общественных учебных заведений.

***

Вопросы смысла жизни, цели воспитания детей, наверное, если говорить по большому счету, для каждого поколения являются острыми и жизненными проблемами. Особую остроту эти вопросы приобрели в период наиболее активной творческой деятельности Ушинского. Полемика вокруг них послужила началом педагогического движения 60-х годов и проходила в русле борьбы с сословно-специальным образованием.

Дискуссия открылась публикацией в июльской книжке «Морского сборника» за 1856 год статьи «Вопросы жизни» известного ученого и педагога Н. И. Пирогова.

На статью откликнулись Чернышевский и Добролюбов. Выступил с откликом на сочинения Пирогова и К. Д. Ушинский.

В общем-то, разделяя точку зрения и Пирогова, и революционеров-демократов в главном — основная цель воспитания — «приготовить человека на искреннюю борьбу с самим собой и с жизнью», Ушинский пытается глубже заглянуть в самое существо воспитательной практики.

— Приготовлять человека к борьбе? Прекрасно,— полемизирует Ушинский.— И так борется, но для чего борется? какими средствами? для какой цели? Не всякий из нас отстаивает свои, может быть, скрытые от самого себя убеждения? но какие убеждения?

Если говорить о целях воспитания вообще, то кажется все ясным и понятным, размышляет Ушинский, но если сталкиваешься с конкретным ребенком, с конкретной воспитательной практикой, многое моментально опрокидывается.

Воспитанию вверяет общество чистые и впечатлительные души детей, поэтому мы и вправе спросить воспитателя, какую цель он ставит перед собой, какие средства будут применены. И ответ нужен самый точный и даже категоричный.

Одни говорят, что главная цель в том, чтобы сделать человека счастливым. Но ведь и на счастье у людей самые разные взгляды. Сходство только кажущееся. У каждого чело-иска, если поглубже всмотреться, представление о счастье свое, особое. Оно обусловлено мировоззрением и характером, всем строем его жизни, в какой он вырос и воспитывался.

Точно такая же неопределенность в суждениях и тех воспитателей, которые утверждают, что главная цель — сделать наших детей лучше, совершеннее.