Педагогические размышления. Сборник

Всех нас очень удивило познание и молниеносное разоблачение всех наших мальчишеских «секретов». Он заглядывал в топку печек, приподнимал матрасы, раскрывал тумбочки, и вскоре на полу образовалась большая куча, состоящая из самопалов, рогаток, острог, сухарей, самодельных игральных карт. К нашему удивлению, мы не услышали от него привычной ругани и упреков. Калабалин укоризненно покачал головой и с украинским акцентом горестно сказал: «Не добре у вас, хлопцы…» Он указал на кучу и с уверенностью приказал: «Сегодня же уничтожить. Исполните? Можно не проверять?.. Ну, добре!» Когда за ним закрылась дверь, разгорелась словесная битва, чуть не дошедшая до настоящего боя. Но первый приказ нового директора был с честью выполнен, а сухари съедены в честь примирения.

Через несколько дней на лесистом пригорке у спуска к реке было организовано собрание-встреча, на котором присутствовали не только воспитанники и педагоги, но и все сотрудники детского дома. Семен Афанасьевич рассказал нам об Антоне Семеновиче Макаренко, о себе и познакомил всех с Галиной Константиновной – женой, педагогом и другом по работе.

Он говорил о нашей настоящей жизни с каким-то особым обаятельным юмором, вызывая аплодисменты и смех даже у скептиков. Но когда Семен Афанасьевич сказал, что на пустыре будут цвести красивые цветы, вырастут аллеи деревьев, большой фруктовый сад – заходи, рви, ешь, сколько твоей душе угодно, – это показалась фантастикой. И в то же время нельзя было не поверить этому доброму, шутливому, с искрящимися глазами человеку.

И он развеял сомнения: «Все, о чем я вам говорил, – это не сказки – пояснил Калабалин, – нам придется работать, много работать, самим для себя, и я выдвигаю лозунг: «Не пищать!» Кто за этот лозунг?»

Все подняли руки. Одни с радостью, другие с неохотой. Вскоре жизнь в детском доме стала совершенно иной – радостной, бодрой, трудовой – по-макаренковски».

Из воспоминаний воспитанника Барыбинского дома № 3 Мосгороно К. Петухова

* * *

Судьба Марии Александровны Бесчастновой – прекрасная иллюстрация к словам С.А. Калабалина: «Макаренко сделал из меня человека, а я из вас хочу сделать хороших людей».

В голодные тридцатые годы шестилетняя Маша осталась сиротой и оказалась в приюте где-то под Харьковом. Группу детей, особенно истощенных и больных, привезли с Украины в Москву и определили в Ростокинский детский приемник. Маша чудом выжила. Когда пришло время учиться, ее отправили в Барыбинскую детскую колонию, здесь она пошла в первый класс. Никто не объяснил тихой девочке, что она, просто потерявшая родителей, будет подчиняться законам, применяемым к малолетним правонарушителям. За высоким забором в Барыбине находился целый городок, где под охраной НКВД за колючей проволокой существовали шестьсот детей и подростков. Каждый день через забор кто-то убегал, каждый день кого-то сажали в карцер за побег. Местное население боялось ездить на подводах мимо колонии, беглецы жестоко грабили крестьян, забирая даже одежду и обувь. Взрослые ребята дрались, проигрывали в карты подушки, одеяла, ботинки малышей. Отнимали скудные пайки: два прозрачных куска белого хлеба, крохотный кусочек масла и сахар. Девочки-подростки спали с воспитателями. Им завидовали другие – у них были теплые пальто и обувь.