Педагогические размышления. Сборник

Русский педагог Л.Н. Модзалевский в третьем издании своего труда «Очерк истории воспитания и обучения с древнейших до наших дней» (1892 г.), («Современное значение педагогики»), ссылаясь на приведенную выше цитату из Платона, сделал заключение, что до подобного убеждения давно дошли на Западе, где гораздо раньше «стали обращать должное внимание на педагогическое дело; где развилась обширная педагогическая литература, выработавшая научные системы; где в настоящее время существует министерство специальных учреждений, посвященных делу предварительного подготовления будущих учителей и воспитателей, и известных под именем «педагогические семинарии» [1, У].

В России, отмечал далее Модзалевский, педагогика преподавалась по Нимейеру. Автор видит в учебнике немецкого ученого много туманных и бесполезных философских умозрений, между тем как «русский ум, по природе своей практический по преимуществу, не принял немцев». Педагогика, по Модзалевскому, есть «система тех научных понятий и технических правил, без знания и применения которых невозможно правильно вести воспитательное дело». Сущность педагогики как прикладной науки состоит из двух сторон: теоретической и практической, причем главную роль играет опыт, приводящий к выводу и обобщению. Затем «следует применение этих обобщений или законов к частным случаям». И, наконец, Модзалевский делает вывод, что настоящий педагог (сверх философских знаний) обладает искусством применения воспитательной теории в практике. Практика не только искусство (в ней главную роль играет бессознательное творчество, фантазия)». «Дети же, будучи человеческими личностями, совсем иной матери, чем глина, краски или звуки, и над детьми едва ли можно фантазировать по одному вдохновению, хотя бы это вдохновение посетили самого образованного и развитого человека (как не изящное искусство, а – как «разумное, своевременное, искусное понимание общих законов и правил к частным случаям, к отдельным индивидуальностям». Педагогическое вдохновение не есть вдохновение артиста, а только то одушевление, та любовь к своему делу и находчивость в нем, какие могут быть присущи и государственному человеку, и механику, и медику. От педагога требуется знание и умение, следовательно, требуется гораздо больше, чем от записного, кабинетного ученого, более чем от артиста, одаренного самым прихотливым творчеством. От педагога требуется и то, и другое, так как знание предполагает научный труд, а уменье – талант и навык. О признании и любви к делу и говорить нечего: ими обусловливается успех во всяком роде деятельности, во всякой специальности. Равномерное соединение этих двух условий – знания и уменья – есть необходимая и главная черта того идеала, приблизиться к которому должен стремиться каждый педагог, если он хочет быть им не по одному имени, а по своей сущности. Полное достижение идеала, конечно, невозможно: это заключается в самом понятии «идеала»; по потребности приближения к нему сознавали и выражали величайшие из исторических представителей педагогики» [1, УП].

Представителями такого «идеала», на наш взгляд, можно назвать выдающихся педагогов XX века Антона Семеновича Макаренко, его учеников и последователей – Семена Афанасьевича и Галину Константиновну Калабалиных.

Известно, что A.C. Макаренко получил педагогическое образование сначала на годичных педагогических курсах Кременчугского железнодорожного училища (1905), которое, кстати, окончил в 1904 году с аттестатом отличника. С 17-ти лет молодой педагог начинает свою педагогическую деятельность в Крюковском двухгодичном железнодорожном начальном училище, затем (с 1911 г.) в двухклассном железнодорожном училище на станции Долинская Херсонской области. В 1914–1917 гг. Антон Семенович учиться в Полтавском педагогическом институте, с отличием его заканчивает. Стало быть, педагогику он изучал по дореволюционным источникам и идеи Л.Н. Модзалевского принимал к сведению; также глубоко знал труды К.Д. Ушинского, почитал великого педагога и много почерпнул из его наследия. Не случайно современные ученые подчеркивают, что A.C. Макаренко творчески переосмыслил классическое педагогическое наследие и принял самое активное «участие в педагогических поисках 1920—1930-х гг., определив и разработав ряд новых проблем воспитания», что «творчество Макаренко пришло в противоречие с антигуманной сталинской педагогикой, насаждавшей идею воспитания человека-винтика в гигантской социальной машине. Макаренко же исповедовал идею воспитания самостоятельного и деятельного члена общества». Он «разработал стройную педагогическую систему, методологической основой которой является педагогическая логика, трактующая педагогику как «прежде всего практически целесообразную науку» [2, 303].