Педагогика для всех

Это правило и для всякой речи, обращенной к человеку, которому мы желаем добра.

Выражать в голосе доброту иногда трудно потому, что недобрые интонации и тембры окружают нас со всех сторон и портят наши голоса. Когда ребенок капризничает, то всегда услышишь капризные, раздражительные интонации и в голосе родителей. Оттого и ребенок самые простые свои просьбы тоже выражает, кривляясь и ломаясь.

Доказано, что еще до рождения, в чреве матери, ребенок слышит материнский голос. Так, может быть, интонации материнского голоса и сказываются на голосочке новорожденного ребенка? Может быть, голосом матери и передаются ребенку какие-то первые черты характера? Во всяком случае, у добрых женщин дети кричат не так, как у злых, не злым голосом. Ах, если бы с будущей мамой разговаривали бы только по-доброму и она сама говорила только мягким голосом! Кто знает, может, с самых первых дней с маленьким было бы легче.

Не приторно, не елейно, а доставая из-под спуда жизненных забот ту доброту, которая все-таки есть у меня, буду я говорить с детьми, и постепенно я и в самом деле начну добрее относиться к ним.

Чуть больше правды, искренности, чем всегда, - и этого достаточно. Попытаемся не забывать, что дети улавливают не столько смысл наших слов, сколько интонации. Один из лучших педагогов, которых я только видел, вообще был косноязычен. Он мекал, экал, говорил бессвязно, доводил взрослых до исступления. А дети его понимали, дети обожали его.

Доброта, серьезность плюс чуть-чуть юмора - вот лучший рецепт для папиного и маминого голоса. Вместо псевдолюбовных интонаций - псевдосуровые, дети очень хорошо понимают их и легко включаются в игру. Мама бранит, но она по-прежнему добрая и любит меня.

"Это что такое? Это кто сделал? Это что за кошмар?" - во всех этих маминых преувеличениях чувствуется игра. Двухгодовалый мальчик подхватывает ее. Нет, это не он, это кошка разбила блюдце! Начинается легкая перебранка: кошка ли?

Мальчика не ругали, не бранили, не шлепали, но и разбитое блюдце не осталось вовсе неотмщенным. Игровым (а не игривым) голосом мама восклицает: "Ну, где же кошка? Сейчас я ее выброшу за дверь!"

Теперь надо спасать от наказания кошку; но заступиться за нее - значит признаться в своей вине... Сомнение и нерешительность, борение в душе...

Идет воспитание. Слова, как видим, ужасны: тут и за дверь грозятся, тут и обвинение невинной кошке, и явное попустительство преступнику. Но то - слова, а воспитывают голосом, голос же у мамы добрый.

8

Голос - и взгляд!

Говорят: "Любовь с первого взгляда". Не с первого слова - с первого взгляда. Если бы нам удалось научиться говорить с ребенком добрым голосом и смотреть на него добрыми глазами, больше ничего и не нужно было бы, никаких педагогик. Все проблемы с детьми возникают там, где воспитателю не хватает доброго голоса и доброго взгляда. Мы выстраиваем монбланы теорий, методик и предписаний, чтобы покрыть эту недостачу, возместить невозместимое...

Постепенно вычеркиваю из репертуара своих взглядов - взгляд косой, подозрительный, настороженный, хмурый, кислый, унылый, умиленный, пронзительный, недовольный, насмешливый, сердитый, безразличный...

Это все антипедагогические взгляды.

Оставляю в репертуаре: взгляд добрый, ласковый, нежный, любопытства, веселый, радостный, юмористический, понимающий, прощающий, утешающий, подбадривающий, приглашающий, восхищенный.

А для наказания - удивленный взгляд: "Я знаю, что ты замечательный парень; как же ты мог так поступить? Что это с тобой случилось? На тебя это не похоже! Не понимаю... Просто растерян, не понимаю!".

Вместо всех этих слов - один взгляд, в котором, как и всегда, выражается доброе отношение к ребенку. Не гневный взгляд (в нем сила), не печальный (в нем слабость), а удивленный!

Каждая наша недобрая интонация, каждый недобрый взгляд - это проступки перед детьми. Мы не являемся перед своими детьми нечесаными, небритыми, грязными. Почему же мы позволяем себе непричесанные голоса и лохматые взгляды?

9

Я давно его знаю, своего товарища, - это умный, образованный и хорошо воспитанный человек. Он работает в конструкторском бюро, где книги о семейных делах передают из рук в руки и зачитывают до дыр - чтобы быть "на уровне". Мой товарищ тоже читает эти книги, когда доходит его очередь, и всегда говорит: "Вот правильно, и я так же думаю". Но, рассказывает он, по утрам приходится собирать пятилетнего сына в детский сад, а тот все делает, конечно же, медленно, отвлекается. И умный мой товарищ... Думаете, он кричит на ребенка? Нет, он не способен кричать. Сердится? Нет, он не способен и сердиться на сына.

Он раздражается.

В его голосе появляются торопливые интонации, он в эти минуты меньше любит своего ребенка, чуть резче обычного берет мальчика за руку. Раздражение почти незаметно, но оно отравляет утро, и отец, отведя ребенка в детский сад, уходит на работу с чувством вины. Контакт с сыном нарушен.