Пьедестал для аутсайдера

Не совсем понимая, что происходит, Смыкалов поднялся и вышел из кабинета. В приемной он почувствовал на себе испытывающий взгляд Нонны Альбертовны и обернулся.

– Что-нибудь не так? – спросил он.

– Конечно, – кивнула она, – вы не должны забывать, что являетесь заместителем самого Бориса Захаровича. Заместителем генерального директора одного из крупнейших в стране комбината. Посмотрите, какая у вас обувь. И этот костюм. Извините, но ваша супруга должна внимательнее следить за вашим гардеробом.

– Да, конечно, вы правы, – огорченно согласился он, выходя из приемной.

Это был его лучший костюм, но она сразу заметила, что он далеко не такой модный, как те, в которых ходит ее шеф. Конечно, у Бориса итальянские костюмы, которые он покупает во время своих зарубежных командировок. А лучший костюм Ильи пошит на фабрике «Заря». Ему было стыдно. Он вернулся в свой кабинет, уселся за стол и стал думать о том, что всех его сбережений не хватит ни на приличный костюм, ни даже на нормальную обувь, но не успел додумать эту мысль до конца, Маргарита Акоповна доложила ему, что в приемной ждет Халифман, который опять явился к нему.

Смыкалов поморщился, но разрешил тому войти. На этот раз Иосиф Наумович появился без блокнота. Он вошел в кабинет и сразу направился к столу.

– Я доложил обо всем Борису Захаровичу, и он разрешил оформить актом на списание всю партию.

– Как это всю партию? – не понял Илья Данилович.

– Всю партию, – повторил Халифман, достал из внутреннего кармана пиджака какой-то пухлый конверт и положил его на стол. – Десять процентов.

– Что? – не понял Смыкалов.

– Десять процентов, – повторил Халифман. – Я могу идти?

– Подождите. А списание?

Халифман удивленно поднял брови. Затем указательным пальцем постучал по лежавшему на столе конверту и, уже не спрашивая разрешения, повернулся и вышел из кабинета.

«Он сегодня какой-то странный», – подумал Илья Данилович, открывая конверт.

В нем были деньги. Много денег. Очень много денег. Смыкалов испуганно оглянулся по сторонам. Он никогда не держал в руках столько наличных денег. Илья Данилович быстро поднялся, подошел к дверям, запер их на ключ. Снова вернулся к столу. Ему было жарко, руки тряслись, он плохо соображал, что именно ему следует делать. Но он все-таки пересчитал деньги. Ровно семьдесят тысяч рублей. Семьдесят тысяч рублей. Те самые десять процентов. Теперь понятно, о каких деньгах говорил Кирюхин. Получается, что они давно этим занимаются, а Сидоряк только мешал им. И Руднев тоже мешал. Поэтому Борис решил сначала убрать Руднева, чтобы занявший его место Илья помогал Халифману в этих темных делишках. Но когда Аркадий Николаевич так неразумно подставился, Кирюхин сразу сообразил, что гораздо выгоднее назначить Смыкалова не начальником отдела, а своим заместителем.

Получается, что все прежние списания и претензии по поводу некондиционного товара были всего лишь уловками Халифмана, который работал с личного согласия генерального директора. Илья Данилович даже возмутился в первую минуту. Это грязные деньги, которые нельзя принимать. Нужно вернуть Халифмана и всучить ему деньги обратно. Но тут он вспомнил о гостях, которые придут сегодня вечером и для которых они оставили продукты из вчерашних пакетов. И о машине, на которой он так удобно доехал до работы, и о секретаре, которая носит ему кофе, и обо всех остальных преференциях. И даже об обедах в «голубом кабинете», и об испуганных лицах прижимающихся к стенам сотрудников, когда он проходил по коридору. И, наконец, о своем костюме, который вызвал такое неодобрение со стороны Нонны Альбертовны. Эти деньги помогут ему поменять гардероб, обрести уверенность, почувствовать себе настоящим руководителем. Семьдесят тысяч рублей…

Неужели это одноразовая акция? Или он всегда будет получать десять процентов с каждой сделки? Он еще раз пересчитал деньги и убрал конверт в карман, чувствуя себя почти миллионером. Нажал кнопку вызова Халифмана. Тот сразу ответил:

– Слушая вас, Илья Данилович.

– Я только хотел уточнить, – глухо произнес Смыкалов.

– Пожалуйста. Я к вашим услугам.

– Это одноразовая акция? Или вы намерены ввести подобную квоту и на все остальные сделки?

Он не видел, но почувствовал, как улыбается Халифман.

– У меня есть указание генерального директора, – сообщил Иосиф Наумович.

– Какое указание?

– О квоте, которая будет постоянно закреплена за вами, Илья Данилович. Именно в тех процентах, о которых вам сказал Борис Захарович.

– С каждой операции?

– Безусловно.

– Я могу узнать о вашей квоте?

– Столько же.

– А Бориса Захаровича?

– Я считаю неэтичным обсуждать подобные вопросы по селектору, – ответил Иосиф Наумович.

– Да, вы правы. Спасибо за информацию. И еще… спасибо за проценты.

– Это не ко мне. Это была инициатива Бориса Захаровича. Он сам уменьшил свою квоту в вашу пользу. Вы меня понимаете?

– Да, спасибо еще раз.