Педология: Утопия и реальность

При физическом труде отработанная ткань очень легко восстанавливается, так как мышцы обладают несложным анатомическим строением. В умственной работе основа ее — нервная клетка — обладает сложнейшей структурой, изменение которой очень медленно восстанавливаются. Малейший «перегиб» в этой области, вызывающий более глубокий изъян в нервной клетке, ведет к невосстановимым изменениям в ней (утомление перешло в истощение).

Следовательно, при мозговой работе надо учесть три осложняющих обстоятельства: а) худшую деятельность организма по нейтрализации ядов утомления; б) легкий переход через границы допустимой работы; в) трудную восстановимость отработанных частей органа.

Ясно, что щепетильность, осторожность в отношении к умственному утомлению должна быть максимальной. Предупреждение утомления и борьба с ядовитыми продуктами его не «филантропия», но основное условие хорошей работы. Иллюстраций этого бесконечно много.

Так, в одном экспериментальном случае[251], до момента рационализации работы, до правильного построения ритмики работы и отдыха, продукция одного рабочего в день выражалась в переноске 12 тысяч килограммов (погрузка болванок). После внимательных вычислений этапов работы (на три рабочих процесса 43 % времени, на отдых — 57 % времени) и перестройки методики ее продукция увеличилась до 58 880 килограммов в день (в пять раз), при том же числе рабочих часов.

В другом случае[252] две группы солдат (английских) конкурировали на скорость: группа одинакового состава, одинаковой силы. Задача — рытье окопов. Первая группа работала с большой энергией, но без перерывов. Вторая разделилась на три подгруппы, каждая из которых работала лишь по 5 минут (ритм: 5 мин. работы — 10 мин. отдыха). В итоге — вторая группа оказалась у цели… скорее.

Опыты эти, убедительные для мускульного труда, тем более обязывают в отношении к умственному труду, требующему сугубой эластичности и свежести работающего органа.

К сведению дон-кихотов, воюющих с принципом отдыха: кровь, извлеченная из тела утомленного работой, до того вполне здорового человека и впрыснутая в кровь совершенно здорового, не работающего животного, вызывает у последнего резкое ослабление двигательных процессов, грубое понижение мышечной возбудимости и эластичности, серьезные изменения в коре мозга.

Ясно: утомление — это яд, и фразеология, даже при лучших намерениях, направленная против борьбы за отдых — это фразеология непроходимой глупости и тупого ханжества.

Сон. Основа всех видов отдыха мозгового работника — это сон.

Мускульный аппарат отдыхает, как только прекращаешь работу: он тогда бездействует в истинном смысле слова, т. е. отдыхает. Мозг же, как мы знаем, даже после приказа о прекращении работы, после ухода от стола, от книги продолжает все же работать, и максимальный отдых, которого может добиться умственный деятель, — это только отдых сна.

К несчастью, даже сон далеко не всегда обеспечивает отдых, так как и в содержание сна вклинивается то «непрожеванный» за день материал, то остаточное общее возбуждение. Вот почему забота о сне и рационализация способов использования сна являются ответственнейшей главой гигиены умственного труда.

Если нет количественно достаточного и качественно хорошего сна — нет удовлетворительной мозговой работоспособности, и дальнейшая работа идет уже под нажимом за счет невосстановленных резервов (за счет истощения, т. е. изменения самой нервной ткани). В то же время по сну, по его качеству, по степени освежения и отдыха, даваемого сном, всегда можно судить о том, насколько рационализирована умственная работа данного человека: сон часто портится не из-за большой работы, но из-за плохо налаженной работы, проводимой к тому же в условиях хаотического быта.

Можно удвоить интенсивность работы и в то же время удвоить качество сна, если… усвоить при этом рационализаторские приемы. Кто плохо спит, тот плохо работает, — эта формула для умственного работника равнозначна с обоих концов: а) от плохой умственной работы, от плохо налаженной умственной работы — плохой сон; б) от плохого сна — плохая работа.

Как по температуре, по пульсу и т. д. при острой болезни можно судить о степени развития инфекции и о силе сопротивления организма, так и по типу сна можно четко выяснить степень правильности рабочего и бытового поведения мозговика. Если со сном плохо, надо срочно пересмотреть величину и качество нагрузки, приемы и обстановку работы, условия быта и пр.; при внимании, при элементарной культурности здесь можно многое предвидеть. При дальнейшей же пассивности — невознаградимая потеря для социалистической культуры, которая так остро нуждается в хорошо работающем мозге творцов ее.