Педология: Утопия и реальность

«Рост новых рефлексов, отмирание или торможение старых, это и есть одно из проявлений его биологической активности. В своей рефлекторной активности, в системе своего рефлекторного поведения организм накопляет то полезные, то вредные для его существования сочетания, причем полезность или вредность обуславливаются сочетанием раздражителей во внешней среде и соотношением их с предыдущим фондом организма». «Организм при этом, конечно, не обнаруживает никакой мудрости, он впитывает в себя новые накопления вовсе не в силу их полезности, а в силу их влиятельности»[260]. Не будем забывать, что здесь речь идет только о человеке. «Оговариваемся, — предупреждает нас в этой работе Залкинд, — что мы всюду высказываемся лишь о человеке, так как параллели с другими животными завели бы нас слишком далеко». Сознанию человека, как видно уже из этой цитаты, Залкинд не отводит никакого места. Его заменяет «влиятельность» среды. «Мое сознание есть мое отношение к моей среде», — говорит Маркс, устанавливая тем самым активность в отношениях человеческой личности к среде. «Никакой мудрости, никакого сознания в своих отношениях к среде организм не обнаруживает, он только подвергается влияниям», — говорит в полном противоречии с марксизмом Залкинд, — устанавливая тем самым пассивность организма или, что то же, человеческой личности в ее отношениях к среде. Именно из такого понимания «жизни организма» вытекал и тот «объективизм» в изучении ребенка, о котором нам придется говорить дальше.

Как видно из приведенного, Залкинд не только не раскритиковал фрейдизм и не освободился от него, но впал в ряд грубейших ошибок рефлексологического порядка, которые владели им до конца; эти ошибки и лежали в корне его педологического лжеучения.

«Та же недостаточная философская осведомленность, — пишет Залкинд позже, — сыграла скверную и вредную роль в моем „сверхрефлексологизме“ 1922–1924 гг…

Ни павловцы, ни Бехтерев, никогда не считали меня своим „прямым“ адептом. Самая антипсихологическая моя позиция, как знает читатель, насыщена элементами „рефлексологического“ самодвижения (т. е. антитезой рефлексологии), целеустремленностью, „отбором“ и прочими атрибутами, резко непримиримыми с механическим толкованием учения о рефлексах»[261].

В чем же выражалось это «рефлексологическое самодвижение»? Для того чтобы ответить на этот вопрос, достаточно сравнить приведенные цитаты с тем, что Залкинд писал раньше.

«Жизнь, активность организма представляют собой систему непрерывных движений, „рефлексов“, которыми организм строит свое „поведение“ в борьбе за существование, — писал Залкинд в 1924 г. — Усложненная общественность требует от всех органов человека глубоко специализированных (они-то и есть социальные) рефлексов, каковыми так называемые сложные психические акты и являются»[262].

Из сравнения этой цитаты с цитатами из книги «Жизнь организма и внушение», написанной пятью годами позже, легко видеть, что никакого «самодвижения» здесь нет, что учение Залкинда о жизни организма остается одним и тем же. А на этом учении «о жизни организма» строятся Залкиндом и лженаучные педологические построения.

Никакой самокритики, никакого раскрытия ошибок не было у Залкинда. На деле — это вуалирование под флагом самокритики лженаучных измышлений, на которых Залкинд строил педологию, протаскивая в практику советской школы вреднейшие взгляды.

«При современном состоянии науки о ребенке (педология) педагог не может не быть биологом», — пишет он. «Этим педагог недалеко ушел от медика, и все сказанное о втором адресуется также первому». «„Чувства“, „воображение“, „ассоциации“, „внимание“, „память“ и прочие „психизмы“, над чем будто бы „совершенно специально“, в отличии от „физициста“-медика, работает педагог, сводятся к обычным двигательным проявлениям организма и рассматривать содержание этих понятий возможно лишь с точки зрения всего организма в целом»[263].

Мы подчеркнули последние слова для того, чтобы читатель их более запомнил, так как именно на этом базировалось то «учение» о целостном подходе к изучению ребенка, которое лженаука педология, особенно так называемое социобиологическое ее направление, считало центральным своим положением. Но продолжим цитаты, чтобы до конца уяснить себе концепцию Залкинда того времени. «Хотя, — как пишет он, — сфера педагога, главным образом, условные рефлексы, а в современном жестко дифференцированном обществе — это, главным образом, рефлексы социальные», — все же и «педагог будто бы работающий над „психикой“, и врач, работающий над „физикой“ ничем фактически не отличаются друг от друга». Да и как же им отличаться друг от друга, если, по Залкинду, «сущность воспитания заключается в способах у организма живого и длительного стремления к изменению своей рефлекторной установки», «а задача лечения — в отыскании общественно-целесообразного русла для этой энергии, социальной ее сублимации»[264].