Пегас

Наконец в марте, во время репетиций перед предстоящими гастролями, Кристиана согласилась оставить проволоку: фигура уже начала меняться. В своем номере Николас заставил ее ездить на Афине в седле, а не стоя на спине лошади. К тому же, чтобы скрыть растущий живот, пришлось надеть более свободный костюм. Кристиана была молодой и сильной, а потому смогла довольно долго удерживать форму, и все же в конце апреля, на седьмом месяце беременности, была вынуждена проститься с манежем. Инспектор предупредил зрителей о предстоящем отпуске любимой артистки и даже объяснил причину, но, несмотря на это, каждый вечер перед выступлением липицианов Кристиана выходила на поклон в свободном серебристом платье. Николас почтительно снимал перед ней цилиндр, а растроганная публика приветствовала аплодисментами. Но Кристиана все равно жалела о вынужденном перерыве в карьере.

– Чтобы оставаться на манеже до последней минуты, надо работать клоуном или жонглером, – насмешливо заметил Николас, с удовольствием наблюдая за многообещающими изменениями. Лукас с восторгом ждал появления нового члена семьи и очень надеялся, что у него будет братик. Николас тоже воодушевился. Рождение ребенка дарило надежду, обещало начало новой жизни. Приближалась новая эра. Одно его тревожило: хотелось дать жене и детям лучшее будущее. Он служил в цирке уже пятый год, возраст и усталость давали себя знать. В свои сорок восемь лет Николас по-прежнему мечтал построить собственное ранчо.

Тем временем цирк переезжал из города в город, повинуясь привычному годовому циклу, а война продолжалась, подчиняясь собственным жестоким законам. В мае гитлеровские войска потерпели поражение в Северной Африке. Союзники набирали силу. В последние дни беременности Кристианы мир стал свидетелем жестокого разгрома варшавского гетто. Поскольку трагические события разворачивались в родной Польше, она приняла известие особенно близко к сердцу. Нацисты действовали зверски и систематически уничтожали евреев во всей Европе. Николас каждый день думал о том, что если бы остался дома, то ни его самого, ни детей давным-давно не было бы в живых. Скорее всего, мать тоже не избежала печальной участи.

В июне приехали в Санта-Барбару, и по обычаю Николас повез любимую в долину Санта-Инес. Правда, на этот раз останавливаться в отеле не стали: Кристиана стала слишком тяжелой и неуклюжей. К тому же назначенный срок миновал уже два дня назад, и Николас не на шутку встревожился. Волновался он намного сильнее, чем при рождении старших детей. Возможно, сказывался возраст. Потери последних лет тоже не прошли бесследно, да и Кристиана казалась слишком миниатюрной и хрупкой для столь серьезного испытания на прочность. Николас отчаянно боялся, что с любимой что-нибудь случится, однако сама она оставалась невозмутимо спокойной и постоянно напоминала, что ее мама и Галина рожали прямо в трейлере. На Николаса, однако, примеры не действовали, и он умолял ни в коем случае так не поступать. Для него существовал только один вариант: больница и квалифицированная медицинская помощь.

– Все будет в порядке, – уверенно пообещала Кристиана.

– Разумеется, но только в больнице, с доктором и акушерками. Прошу, давай не будем делать в цирке хотя бы это. – Николас не мог пустить на самотек такое ответственное, сложное и опасное дело, как рождение ребенка, и радовался, что последние три недели маршрут проходил через довольно большие приличные города: Санта-Барбару, Сан-Франциско, Портленд, Сиэтл, Спокан. Больница в любом из этих мест вполне устраивала заботливого супруга. Собственно, только поэтому он и позволил жене отправиться на гастроли. А она чувствовала себя великолепно, каждый вечер кланялась публике, наблюдала за выступлением и заботилась о Лукасе. Николас часто спрашивал себя, в чем секрет удивительной энергии: в натуре или в молодости. В двадцать шесть лет Кристиана все еще выглядела четырнадцатилетней девочкой.

Посмотрев на долину Сант-Инес со своей любимой площадки на скале, они пообедали в итальянском ресторане и поехали домой. Лукас остался ночевать у Галины. Он по-прежнему любил проводить время с Рози, хотя в одиннадцать лет она уже меньше напоминала мальчишку-сорванца и иногда вела себя совсем по-девчачьи, чем ужасно раздражала приятеля. К счастью, Лукас умел прощать, и дети оставались добрыми друзьями.

Вернув владельцу арендованную машину, они пешком пошли к своему трейлеру, и Николас с улыбкой посмотрел на жену: в последние дни она выглядела совсем как цирковой мяч с руками, ногами и головой. Туловище окончательно округлилось. Он любил обнимать ее по ночам и чувствовать, как толкается ребенок.

Именно этим он и занимался спустя некоторое время, когда они легли спать, но вдруг живот внезапно окаменел, а Кристиана болезненно поморщилась.

– Что это было? – озадаченно спросил Николас.

– Наверное, в обед что-то съела, и ребенку не понравилось. – Ела она очень мало, говорила, что внутри не осталось места.