Пейтон Эмберг

Барри был здравомыслящим человеком. Он не верил ни в приметы, ни в толкование снов, пренебрежительно относился к гаданию, смеялся над астрологическими прогнозами и даже отрицательно относился к новым веяниям в медицине: гомеопатии и акупунктуре. Однажды он вычитал, что в прежние времена женщины, чтобы сохранить привлекательность, принимали микроскопические порции мышьяка, и долго потешался над этим.

Если забыть об окровавленных простынях, которые горничная быстро сменила, отель казался поистине фешенебельным. Пейтон успела заметить и стены из отполированного гранита, и мраморную лестницу, и огромные зеркала в холле. Роскошным оказался и номер: кондиционер, удобная мебель, большая ванная комната, в которой никель соперничает с кафелем и фаянсом. Сам отель походил на живой, не обремененный болезнями организм со своими легкими, сердцем и кровеносной системой, подчиненный одной задаче: освободить постояльцев, способных раскошелиться, от любых тягот жизни, предоставив им в качестве компенсации тренажеры и штанги в спортивном зале.

На столе в номере Пейтон стояла ваза с ягодами и фруктами. Она окинула ее взглядом: белые персики (таких она не видала), желтовато-розовые бананы, апельсины, лимоны, вишня, крупная земляника, виноградные гроздья. Рядом стояло большое блюдо с обложенными льдом несколькими кумкватами, арбузом и дыней.

Пейтон вздохнула. В детстве она ела только бананы, апельсины и яблоки. Другие фрукты семье были не по карману.

Из окон комнаты виднелся пролив, а за ним — Коулун,[4] огромное нагромождение зданий на другом берегу, под которым ютились лодки и катера, похожие издали на игрушечные кораблики.

Пейтон разделась, залезла под одеяло и предалась размышлениям. Хорошо бы познакомиться с состоятельным бизнесменом, который, прежде чем кинуть ее в постель, заставив шире раздвинуть ноги, купит ей вечернее платье, преподнеся его в шикарной коробке. Ну а если этот воображаемый кавалер проявит прыть и в постели, она не станет противиться. Это в двадцать лет она о сексе даже не помышляла, мечтала о чистой большой любви, только настоящих кавалеров не находилось. Сверстники, крутившиеся вокруг, горели одним желанием: перепихнуться и смыться — сунуть, вынуть и бежать, на их языке.

В холле Пейтон успела прочесть, что менеджеров туристских агентств приглашают в бар на коктейль и на фуршет в ресторан. Однако после долгого перелета принимать участие в шумном сборище не хотелось. На таких приемах, похожих друг на друга как две капли воды, она бывала не раз. Среди посетителей почти одни женщины, молодые и молодящиеся со сногсшибательными прическами, кричащими за хозяйку: «Я девчонка что надо». Разговоры вечно одни и те же: о Марокко, Намибии, Индии, красотах Ниагарского водопада…

Мужчин мало — в туристическом бизнесе прилично не заработаешь. К тому же менеджеры, а скорее, просто агенты — мелкие сошки. На таких приемах все мужчины невзрачные, словно выжатые лимоны. Между тем каждый из них, у кого завалялись в кармане хоть какие-то деньги, мог не только рассчитывать на успех, но и имел неплохую возможность выбрать даму по вкусу. Такие не обходили вниманием и ее, и, если не подворачивался кавалер побогаче, она принимала приглашение пообедать, но только сидя в каком-нибудь ресторанчике, ей неизменно казалось, что она не за тысячи миль от Штатов, а в Миннеаполисе или Скоттсдейле.

Сон не шел. Пейтон ворочалась с боку на бок, но заснуть не могла. Видно, переутомилась в дороге, взвинтили нервы. Она встала, достала из сумки вибратор на батарейке и легла снова. После мастурбации уснет непременно. Пейтон представила, что рядом с ней улыбчивый незнакомец, похожий на гангстера, а у кровати ждет своей очереди целая вереница обнаженных мужчин, пожирающих ее взглядом.

Вот на ней уже один, другой, третий, и Пейтон стало казаться, что она поднимается по холму, но вот силы тают, и она катится вниз. Пейтон застонала, вскрикнула, затихла в изнеможении и погрузилась в сладкое забытье.

Для Пейтон мастурбация была обычным занятием, стоявшим в одном ряду с чисткой зубов и едой. Разница заключалась лишь в том, что мастурбация не обходилась без соответствующего настроя, в котором главную роль играло воображение, обычно не сопутствующее другим обыденным действиям. Разве кто ест рыбу, представив ее себе мирно плавающей в воде?

Пейтон даже отдавала предпочтение мастурбации. Секс с партнером доставлял удовольствие не всегда. Не каждый раз попадался привлекательный, хорошо сложенный партнер, способный доставить женщине наслаждение.

А вот мужчины мастурбируют постоянно. Пейтон знала об этом доподлинно. Для того и покупают эротические журналы. Зато полагалось, что среди женщин мастурбацией занимаются лишь проститутки, лесбиянки и порнозвезды. Пейтон такое мнение не смущало. Правда, свои занятия она держала от мужа в тайне. Впрочем, он никогда не лез в душу, не копался в ее бюро и не вскрывал ее почту. А если Пейтон иногда и задумывалась над своим неотвязным пристрастием, то отвечала себе словами из популярной песенки «Ну и что?»