Пейтон Эмберг

После этого муж Нелл снова пропал. Позже выяснилось, что он живет в Сент-Огастине,[9] женившись в четвертый раз и купив небольшой мотель. Больше Пейтон о нем ничего не слышала. Не поддерживала она отношений и со своими дальними родственниками; впрочем, она и знала о них лишь понаслышке. Пейтон росла в доме матери, общаясь, в основном с ней. С парнями она почти не встречалась и большим сексуальным опытом до замужества похвастаться не могла.

Невинности ее лишил Эрни, но первый опыт ей не понравился, и она потом долго с отвращением вспоминала, как его отвратительный красный в прожилках член вонзился ей между ног, вызвав страшную боль, и как она потом морщилась под тяжестью ходившего над ней ходуном потного тела, выслушивая мерзкие стоны Эрни, закончившиеся удушливым выкриком: «Я кончаю, кончаю! Давай и ты!»

До этого она занималась иногда мастурбацией, прислушавшись к советам школьных подруг. Но кульминационный момент после раздражения клитора ярких ощущений не вызывал, и она полагала, что только пенис, проникнув внутрь влагалища, может принести настоящее удовольствие, до которого были падки даже самые романтичные героини из прочитанных книжек.

Пейтон проснулась в шесть, разбуженная мелодией «Она пошла в горы». Она вставала в шесть каждый день — выгуливать утром собак приходилось лишь ей, ибо Нелл вставать ни свет ни заря категорически отказалась — «дамы из высшего общества в такую рань не встают».

Однако на этот раз вставать не хотелось: накануне вечером в баре она позволила себе лишнее — Виктории не откажешь, уговорила. Хорошо бы еще поспать. Во сне она часто летала, а сновидения были светлыми, радостными: она встречалась с добрыми, отзывчивыми людьми, бывала в заморских странах, стояла на палубе корабля под полными парусами…

Однако время не ждет. Пейтон потянулась и спустила ноги с кровати. Одевшись, пошла на кухню пить кофе. Монти, Руфус, Генри и Дейзи уселись вокруг, выказывая явное нетерпение. Пристегнув к их ошейникам поводки, Пейтон надела пальто и, прихватив веник, совок и небольшое ведерко, повела собак на пустырь, держа их попарно, предусмотрительно не давая им волю, чтобы не растянуться от неожиданного рывка, что однажды с ней по неопытности случилось.

На улице было холодно, и собаки, быстро закончив свои дела, к немалому удовольствию Пейтон, затрусили обратно к дому, к своим подстилкам, чтобы еще немного вздремнуть и, верно, побродить во сне по болотам, охотясь на пернатую живность.

Фли зимой не выгуливали, да и чтобы справить нужду, крохе хватало листа газеты. Когда собаки возвращались с прогулки, она забиралась на спинку одной из них по своему державному выбору и тут же закрывала глаза. Что снилось ей, сказать трудно, но, несомненно, тоже что-то приятное.

Барри обещал Пейтон позвонить на работу, чтобы договориться о встрече, но он мог и не выполнить обещания — случайное знакомство ко многому не обязывает, да и чего только парни не обещают, выпив рюмку-другую. Тем не менее Пейтон решила сразу принарядиться, чтобы с работы не возвращаться домой. Обычно она надевала свитер и джинсы, хотя Полли Бодейкин, пекущаяся о престиже агентства, не раз твердила о том, что на работу надо ходить в строгом костюме. Да на такую одежду денег не напасешься! Костюм быстро теряет вид. К тому же пустые хлопоты — клиенты в офис приходят редко, преимущественно звонят. Что же надеть? Может, вечернее платье? Да в нем, пожалуй, замерзнешь.

— Надень прозрачный бюстгальтер, чтобы были видны соски, — подала голос Нелл.

— Ma!

— Не возмущайся, я знаю, что говорю. У тебя изумительная фигура, ее надо подать.

— Но я должна выглядеть респектабельно.

— О респектабельности на время забудь. Сначала окрути этого парня. Ты думаешь, он заметил, во что ты была одета? Спроси, не вспомнит. Высокая грудь и аппетитная попка — вот с чего он глаз не сводил.

Не оставив совет матери без внимания, Пейтон надела поверх ажурного лифчика блузку с глубоким вырезом, потом решилась на мини-юбку, а поверх чулок надела теплые гетры (в ресторане их можно снять). Наряд дополнил жакет, по уверению Нелл, модный и элегантный, хотя она его и купила всего за семь долларов, не упустив распродажу в закрывавшемся магазине.

Нелл и дальше не оставила дочь советами. Стоило Пейтон сесть перед зеркалом и открыть косметичку, как Нелл, устроившись в кресле, принялась поучать:

— В меру румян…

— Тушь без излишка…

— Не размалевывайся помадой — вульгарный вид тебе ни к чему.

Когда Пейтон встала со стула, Нелл оценила ее взглядом художника и удовлетворенно сказала:

— Пикантно и целомудренно. Такую замуж возьмет любой. Да только ты не тушуйся, не упусти жениха.

Пейтон машинально скосила глаза на сундук, пылившийся у стены между такими же запыленными стопками газет и журналов. Этот сундук, еще с детства находившийся в ее полном распоряжении, подарила ей Нелл, оторвав от себя объемистое вместилище, вполне пригодное для целой кучи разного хлама.