Пейтон-Плейс

— Селена? — спросил Лукас. Он произнес ее имя, как С'лена, и доктор понял, что Лукас пьет уже целый день. — Зачем она вам в больнице, Док?

— Она была беременна, — сказал Свейн. — Сегодня днем у нее был выкидыш.

Только на секунду улыбка мелькнула на губах Лукаса.

— Беременна? — спросил он. — Беременна? — повторил он еще раз и попытался сказать это возмущенным голосом. — Беременна, да? Чертова маленькая шлюха. Я ее проучу. Я так ее отделаю, она век этого не забудет. Я говорил ей, что, если этот Картер будет все время тереться возле нее, она обязательно вляпается. Я говорил, а она не послушала своего Па. Ну хорошо, я проучу эту маленькую потаскушку. Я ей так надаю, она сразу станет послушной.

— Ты, ничтожество, — срывающимся голосом сказал д-р Свейн. — Ничтожество, лживый сукин сын!

— Стоп, стоп, подождите минутку, — сказал Лукас, оттолкнулся от стола и встал на ноги. — Еще никто не называл Лукаса Кросса сукиным сыном в его собственном доме. Даже такой важный пачкун, доктор, как ты.

— Нет, это ты подожди, — сказал доктор, приближаясь к Лукасу. — Это ты подожди, сукин сын. Селена была беременна от тебя, и мы оба это знаем.

Лукас резко сел на стул.

— Я могу доказать это Лукас, — продолжал доктор. Он врал, знал это и плевал на это. — Я могу доказать, что это был твой ребенок, — повторил он, впервые в жизни используя свое превосходство в знаниях для запугивания невежественного. — У меня достаточно доказательств, чтобы посадить тебя в тюрьму до конца твоих дней.

От Лукаса горячими волнами исходил запах пота.

— У тебя на меня ничего нет, Док, — возразил он. Теперь уже пот струился по его лицу. — Я никогда не дотрагивался до нее. Я и пальцем ее не тронул.

— У меня полно доказательств, даже больше, чем надо. На всякий случай я прихватил с собой бумагу, я бы хотел, чтобы ты ее подписал. Я составил ее в больнице, это признание, Лукас, и я хочу, чтобы ты подписал его. Если ты не сделаешь это для меня, может быть, Бак Маккракен сможет выбить его из тебя резиновой дубинкой в камере.

— Я никогда до нее не дотрагивался, — упорствовал Лукас. — И я не собираюсь подписывать бумагу, в которой говорится, что я это сделал. Что ты имеешь против меня, Док? Я никогда ничего тебе не сделал. Зачем ты пришел и запугиваешь меня? Я когда-нибудь что-нибудь плохое тебе сделал?

Доктор стоял, облокотившись о стол, возвышаясь над Лукасом, который сидел рядом на стуле и угрюмо рассматривал свои руки. Селена была беременна от Лукаса, в этом Док был уверен, как ни в чем другом. Уверенности было больше чем достаточно, но какое-то упрямство толкало его дальше. Свейн знал, что Лукас виновен в преступлении, которое стоит так близко к кровосмешению, что граница практически не видна. Он понимал, что с одним только знанием этого он сможет вынудить Лукаса подписать признание, но что-то подталкивало Дока, заставляло продолжать запугивание, пока Лукас сам лично не признает, что это он отец неродившегося ребенка Селены.

— Может быть, мне сходить за Баком? — мягко спросил он. — Нет, я не пойду за Баком. Вместо этого подниму тревогу во всем городе. Я пойду и лично расскажу каждому отцу в Пейтон-Плейс о том, что ты сделал, Лукас. Я скажу им, что, пока ты в городе, никто не может ручаться за безопасность их дочерей. Они придут за тобой, так же как они приходят за бешеными, опасными животными. Но они не пристрелят тебя, — он сделал паузу и посмотрел на фигуру человека, сидящего напротив. — Ты знаешь, когда последний раз линчевали в нашем городе?

У Лукаса забегали глаза, он отчаянно искал выход, но беспощадный голос д-ра Свейна гремел у него в ушах.

— Это было очень давно, Лукас, никто даже не может с точностью сказать когда. Но линчевание — такая штука, разъяренный мужчина всегда знает, как это делается. Отцы знают, как это делается, Лукас. Может быть, не слишком хорошо. Да, недостаточно хорошо, так что, возможно, ты умрешь с первой попытки. Но со временем они поймут, что к чему.

Доктор выждал несколько секунд. Лукас сидел не поднимая головы и продолжал рассматривать свои густо заросшие черными волосами руки, от него ужасно воняло потом, кожа от страха покрылась мурашками. Док повернулся, как будто собрался уходить, но не успел он сделать и трех шагов, как его остановил стон Лукаса.

— Ради Христа, Док, — сказал Лукас. — Подождите минуту.

Свейн развернулся и посмотрел на него.

— Это я сделал, Док, — сказал Лукас. — Я подпишу вашу бумагу. Давайте ее сюда.