Пейзанизм

   Сверху Паучья весь просматривалась довольно хорошо. Длинный холм вдоль реки, постепенно понижающийся к востоку. Прямо передо мной к реке выходят ворота. Чётко были видны две половины селища. Верхняя, западная. Два десятка подворий, дома длинные, низкие, на треть, видимо, в земле. Крыты корой и соломой. Восточная половина -- новые избы. Квадратные срубы, крыты щепой. На стыке двух разностильных половин застройки -- здоровенное подворье. Дом -- из старых, но вдвое больше. Служб не видно. Только здоровенные амбары. Вот между ними откуда-то проявился знакомый беленький платочек. Наверное знакомый -- отсюда видна корзинка. Потом платочек появился в соседнем дворе. И пошёл в хлев. Свинка кушать хочет -- ей на все тайны человеческие плевать.

   Я просидел на дереве довольно долго. Пока мочевой пузырь громко не сказал: "хватит". Слезать... было еще интереснее, чем забираться. Я уже говорил, что сосны на песке растут? Так вот это -- правда. Но они же в этом песке еще и корни свои растопыривают. Очень твёрдые корешки. Если на них копчиком.

   Пришлось вернуться в березняк имени несанкционированной любви шпионов-разведчиков, нарезать и нагрузится, как идиот, берёзовыми ветвями. Длительное размышление над ситуацией привело меня в полный восторг: кое-какие мелочи уточнить и вся шпионская сеть потенциально-кинетического противника будет раскрыта. Ура, товарищи! И пусть тогда Аким хоть всю свою бороду сжуёт -- он десять лет не мог у себя под носом "пауков" разглядеть, а я вот раз...

   Увлечённость интеллектуальной деятельностью снова сыграло со мной подлую шутку -- я заблудился на обратном пути. К Рябиновке вышел уже затемно. Ворота были закрыты, а вот калитка рядом -- нет. Сторожа не было, крутившиеся вокруг собаки уже меня признавали и не лаяли. В усадьбе где-то в избах шла гулянка, пахло дымком и мясом. Но интересоваться не было желания -- устал я. Тихонько подошёл к "боярскому" крыльцу. Сейчас - через гридницу, стукну там в наши сени -- мужики двери откроют и впустят. От крыльца мне навстречу метнулась тень. Схватила за ноги, дёрнула так, что я сходу полетел на спину. И навалившись мне на грудь, произнесла захлёбывающимся голосом:

  -- Гадина! Не продавай! Не смей!

Конец девятой части

Часть 10 Пауки возами

Глава 50

   Это была Любава. Она молотила меня по груди кулаками, подпрыгивала на моем животе и, захлёбываясь слезами, повторяла:

  -- Не смей! Не смей!

   Хорошо, что у меня за спиной было два мешка берёзовых веток - не зашибся при падении от её рывка. Перехватил кулачки, встряхнул пару раз:

  -- Ты чего? Что случилось?

   Малявка дёрнулась, перестала вырываться и зарыдала. Понять что-то сквозь поток слез и всхлипов было невозможно. Девчушка прижалась лицом к моей груди, крепко обхватила сразу и руками, и ногами. Рубаха на мне промокла в момент. Да что тут происходит, в конце концов?

   Дверь открылась, на пороге появился Ноготок со светцем в руке. Сунул мне этот переносной осветительный прибор в руки, оторвал от мокрой рубахи Любаву, забрал мешки, и мы вошли в дом.

   Ноготок тоже... не из славян. В смысле - свободное владение "словом"... Но суть происходящего изложил. Я в очередной раз убедился в сильной связанности мира - каждое действие вызывает массу следствий. И многие из них и неожиданны, и неприятны. Особенно, при активно функционирующем попаданце. Который по определению -- идиот изначальный.

   Утром, после того как я ушёл за вениками, Доман явился в избу Потана с парой мужиков прибрать инвентарь. Логическая последовательность его действий в пересказе Ноготка выглядела так:

   Потан - стукач, вражеский шпион. Подтверждено бояричем и собственным признанием Потана. Вышинский, трижды шитом факнутый. "Признание - царица доказательств".

   Нам чужих соглядатаев в хозяйстве не нужны, поэтому боярин Аким Янович Рябина решил Потана с усадьбы убрать.

   Поскольку Потан холоп - его продадут. Поскольку холоп семейный стоит дороже, чем бобыль, то продадут вместе со всем семейством.

   Следовательно, все имущество Потана Паука следует прибрать в пользу владетеля.

   Вообще говоря, на Святой Руси следуют древнему, еще древнегреческому правилу: раб принадлежит хозяину, но имущество раба - самому "орудию говорящему". Без этого ни вольноотпущенники в древних Афинах и Риме, ни самовыкупающиеся крепостные в Российской империи - были бы не возможны.

   Однако Потан не просто раб, а злонамеренный. Поэтому он будет наказан. В частности - поркой. Плетями. И конфискацией. Тем более, что тащить смердовское барахло на невольничий рынок в Елно никто не будет. Все своё двуногая скотинка в руках унесёт. Естественно - только предметы первой необходимости. Остальное им никто не даст.

   Пока Доман перетряхивал барахло и выбирал полезное для владетеля, новость разнеслась по усадьбе. Управитель ушёл - нагрянули соседки-подружки. Поплакали, посочувствовали, выпросили кое-какие вещички в подарки, на память, недобранные управителем. Принесли бражки и отметили грядущее расставание. Вспомнили былое, вместе прожитые годы и снова выпили.