Пейзаж ночного видения

Забрезжило что-то знакомое. Кто, где, когда? Это точно не Нарбула. Какая разница? У него множество подручных… И в чем виноват этот торговец автозапчастями? Он приказал Капралову остановиться. На всякий случай запомнил адрес в паспорте и, отвернувшись, проворчал: «Уходи, Рустам Закиров, или как там тебя. Вали, пока не передумал – чтобы духу твоего тут не было!» Задержанный сделал круглые глаза, схватил свой новенький паспорт (у всех крымчан паспорта новенькие) и вывалился наружу.

– Обожаем делать ошибки, – уныло прокомментировал Рудницкий.

– Вадим, и что теперь? – обреченно вымолвила Лена. – Сейчас ты скажешь, что нам нельзя появляться в гостинице, что отпуск подошел к концу, что мы все подвергаемся опасности…

– Я даже говорить этого не буду, – покачал головой Репнин, – ты сама все понимаешь. Но не надо делать преждевременные выводы об окончании отпуска. Поживем – увидим. Леха, гони в гостиницу.

Машина рванулась с места, Вадим позвонил Жилину. Своему пятому подчиненному в этот вечер он поручил наиболее ответственное задание – охранять дочь. Невольно вздохнул с облегчением, когда Жилин снял трубку.

– Докладывай, Федор. Марина с тобой? Где вы?

– Она со мной… – В голосе подчиненного сквозила настороженность. – Командир, у тебя такой голос… Мы снова облажались? Ребята целы? С твоей Леной все в порядке?

– Да! Все живы, но нас опять развели! Едем в гостиницу. Происшествий не было?

– Были, командир… Дочурка у тебя такая ворчливая – куда уж моей бывшей жене-брюзге… Она сидела в номере, я курсировал по коридору. Парочка каких-то ребят поднялась по лестнице. Один кавказец, другой непонятно. Угрюмые такие. А я как раз у вашего номера стоял. Они остановились и так посмотрели на меня… Потом решились, пошли дальше. Я пушку вынул. Они давай пятиться обратно. Мог бы их догнать, вырубить, но тогда оголил бы номер. А там еще вторая лестница есть… Кое-как уговорил твою дочурку собраться, взяла какие-то вещи – и по лестнице заднего хода через двор ушли. Сейчас мы у кафе напротив гостиницы, тут много людей… Держу пари, командир, эти кренделя хотели твою дочурку умыкнуть…

– Молодец, Федор, не дал им это сделать, – похвалил Вадим. – Держи оборону, мы сейчас подъедем.

Через минуту в салон забрались невозмутимый Жилин и пышущая гневом Маринка. Протестные настроения этого вечера сквозили даже в одежде ребенка: на голове колтун, губы ярко накрашены, рваные шорты поверх рваных колготок.

– Папахен, что за фигня? – разорялась Маринка. – Я не подписывалась на твои остросюжетные штучки! Куда ты нас с тетей Леной втягиваешь? А это что за люди? Они будут свидетелями на вашей свадьбе? А где пулеметные ленты через плечо?

– Марина, успокойся, они не виноваты, – подняла глаза Лена. – Это я их втянула…

– Замечательно! – всплеснула руками Маринка, развеселив «неулыбчивых» спецназовцев. – Два сапога пара, вы просто созданы друг для друга!

Спецназовцы украдкой улыбались. И как-то даже с уважением стали посматривать на командира. Мол, баба – огонь, дочь – из той же когорты «непримиримых». Меньше всего Вадим хотел знакомить «работу» с «личным», но что еще оставалось делать? Раздражению не было предела. С каждой новой неудачей все труднее становилось держать себя в руках. Капралов намеренно вел машину дальней дорогой, чтобы избавиться от слежки. В итоге сам запутался, и пришлось выбираться какими-то кривыми переулками северо-восточной части городка, который на поверку оказался безбожно растянут. «Хвост» стряхнули, а возможно, и не было «хвоста», но это не повод расслабиться и радоваться. На улице Кавалерийской царила тишь. Загнали машину во двор, осмотрели дом, двор, все обнюхали на наличие растяжек. «Кто за кем охотится?» – недоумевал Вадим. Он выставил посты, загнал своих женщин в дальнюю комнату, где окно оснащалось ставнями, попросил их спокойно посидеть, пока «компетентные товарищи» примут решение, которое бы всех удовлетворило. «Эвакуационные» настроения уже превалировали. Деньги, документы при себе – это главное. Какая-то часть вещей. Остальное можно оставить в гостинице, вещи – наживное, в отличие от жизни и здоровья. Отправить женщин как можно дальше – под конвоем, в Сибирь!

– Не узнаю тебя, Вадим, – удрученно вымолвил в трубку куратор Паньков. – Ты лажаешь, как стажер. Третья неудача, попахивает перебором. Поневоле уверуешь, что Бог троицу любит. Но то, что Нарбула остался в Портабеле, – тема, безусловно, интересная. Что-то его держит. После вашего конфуза в ресторане он, конечно, не уедет. Посмеется и продолжит заниматься своим делом. Избавляйся от женщин, я лично договорюсь с Хатынским, его люди возьмут над ними шефство и увезут в безопасное место. Ты же не собираешься опускать руки?

Нет, теперь он собрался биться до конца. Пусть лбом в глухую стену, пусть лоб расшибет, но своего добьется!