Пейзаж ночного видения

Охранник шуршал пачкой. В это время у них за спинами выросла фигура в черном водолазном костюме. Балабанюк не стал дожидаться, пока они накурятся, – устал томиться бездельем! Он схватил охранника за горло, ударил ножом под лопатку. Тот задергался, выплеснул, словно кит, кровавый фонтан. Возможно, Вова справился бы и со вторым, но двое других «пловцов» уже перепрыгивали через камни. Тот в панике сбросил с плеча автомат, успел что-то тявкнуть, но удар кулаком в живот согнул пополам, а потом вышли из зацепления шейные позвонки от резкого поворота головы. Она безвольно повисла, и мертвое тело кулем свалилось на камни. Балабанюк с фонарем уже влетал в пещеру – нет ли третьего? Шепотом известил: чисто! Мертвецов затащили внутрь, прибрав автоматы и магазины к ним – забросили за спины. Включили фонари, прислушались. Вадим двинулся первым – эту дорогу, петляющую между свисающих сталактитов, он уже знал.

Люди с яхты шли впереди, особо не таились. Кто-то ворчал, кряхтел, выражался на непонятном языке. Иногда постукивал металл – видимо, у них имелось оружие. С грузом они не могли передвигаться быстро, еле тащились. Спецназ наступал им на пятки. Люди перебегали прямые участки, замирали у поворотов, выключая фонари. Вадим колебался. Ничто не мешало подвергнуть эту публику внезапной атаке, ликвидировать, отключить, но, честно говоря, до них ему не было никакого дела. Волновал лишь один фигурант – Нарбула. Предполагалось, что он должен встречать гостей на выходе из подземного хода. Какой смысл толкаться тут всей толпой? Не заблудятся. Если Нарбула снаружи, значит, вторая половина группы спецназа должна находиться поблизости от него. Но никаких сигналов от Рудницкого не поступало. Да и не могло поступить! В воде пользоваться телефонами невозможно, переговорники такую даль не возьмут. Если их засекли, были бы выстрелы. Но выстрелов не было – хотя и не факт, что местная акустика позволит их услышать. Если Нарбула привел с собой большую группу бойцов, то им вдвойне придется тяжко…

Группа незнакомцев вгрызалась в каменный массив. Они шоркали ногами, вполголоса переговаривались. Гулкое эхо отражалось от стен. Иногда Вадиму приходилось выключать фонарь, чтобы догнать их. Он боялся, что они заметят прыгающий по стенам свет. И вновь ему казалось, что происходит что-то незапланированное. Правильно ли он поступает? А если бы поступил не так… Он устал уже об этом думать! Нет в этом деле заведомо правильных решений! Эти люди, что тащились перед ним, как сонные мухи, обязаны были вывести на Нарбулу! Коридор заканчивался, уставшие люди поднимались вверх, волоча свои сумки. Вадим перебежал до угла, присел на корточки и осторожно высунулся. Он видел, как тащился замыкающий – грузно переставлял ноги, пошатывался, перебрасывал сумку с одного плеча на другое. Люди отдувались – путь наверх был не самым приятным занятием. Вадим размышлял, включал память. Что там за выходом? Метров двадцать – относительно пологий подъем, заваленный обломками известковых пород. Когда поднимешься, впереди холм с кустарником, где, по идее, должны сидеть товарищи…

Гости полуострова выбирались наружу, перебрасываясь ворчливыми репликами. Мать честная, снова подъем! Они рассыпались по склону, поднимались какой-то ломаной шеренгой. Бойцы спецназа выскальзывали за ними, рассыпались, залегали за камнями. Вадим перебежал вперед. Капралов с Балабанюком тоже проскользнули и залегли. Гостей полуострова и «сопровождающих» ожидала тишина. Никто не спускался им навстречу…

Балабанюк, мать его! Слон в посудной лавке! Чиркнул камень под ногами, оступился, упал на колено – и все услышали! Все, кто шел впереди, резко обернулись, встревоженно загудели. Двое выхватили пистолеты. У одного свалился капюшон с головы, образовался круглый череп, выбритый подбородок и пышные усы.

– Бросить оружие! – грозно прокричал Вадим. – Спецназ Российской Федерации! Вы окружены!

Для прибывших это было громом среди ясного неба. Кто-то истошно закричал. Загремели пистолетные выстрелы! Охнул Капралов, перекатился, едва не угодив под раздачу. Отпрянул Вадим – пуля чиркнула под рукой, выбив искру из камня. Кретины, сами напросились!

– Огонь! – закричал он.

Шквал огня разметал по склону всех четверых. Кто-то хрипел, давился кровью. Кто-то катился вниз по склону, замер, раскинув руки. Сумка, которая была у него в руке, катилась вместе с телом, врезалась в острый камень. Он пропорол ее, высыпались несколько целлофановых пакетов с белым порошком. «Героин, – машинально отметил Вадим, – видимо, афганский». Но дело не в героине. Наркотик – попутный груз. Хотя и выгодный, надо признаться, груз. Если во всех сумках первосортный афганский «герыч», то тут не на один, не на два и даже не на три миллиона долларов!

Он пополз вперед, осветил перекошенное лицо мертвеца. Вроде турок, странно. Подался вперед и невольно споткнулся взглядом об очередное тело. Тоже мужчина средних лет, небритый, усы с проседью… Откуда я его знаю? – мелькнула мысль.