Пейзаж с ивами

– Мы? О, мы понемногу распродали всю свою землю. Теперь у меня остался только этот дом, да и тот заложен! Но на мой век хватит! Я уже не ребенок и прекрасно справляюсь с трудностями. Охочусь тут неподалеку и время от времени навещаю старого И, так что есть с кем выпить и побеседовать. И, конечно, тоже потерял все земли, но достаточно богат. А уж какой весельчак этот И! Любит приятно провести время с парой хорошеньких девиц, да и я против этого ничуть не возражаю!

– Понятно. Выходит, семья Мэй – единственная, кому удалось сохранить все былое достояне?

– Мэи всегда умели делать деньги, – с горечью бросил Ху. – Подлизывались к новым чиновникам, водили дружбу с крупными торговцами-южанами. Так и накапливают миллионы. Что, судя по всему, не мешает упасть с лестницы и сломать себе шею!

– Смерть господина Мэя для всех нас стала большой потерей, – сухо отчеканил судья Ди. – Но вы только что упомянули о развлечениях господина И. Вам, случайно, не знакома танцовщица, что бывала у него в последние три дня?

Ху изменился в лице.

– Вы имеете в виду Порфир, да? Значит, слухи о ней уже ходят по городу? Да, я видел у И эту девицу два-три раза. Прекрасная танцовщица! И поет хорошо.

Похоже, ему не хотелось развивать эту тему, но судья не отступал:

– Где она работает?

– Представьте, И, хитрый негодяй, держит это в секрете! Я никогда не разговаривал с Порфир или с ее хозяином наедине.

– Вы имеете в виду высокого мужчину, который неизменно ее сопровождает?

– Высокий, говорите? Вообще-то я не особо приглядывался, но мне он показался далеко не гигантом. Обычный пожилой человек, разве что очень сутулый. Зато превосходный барабанщик.

Судья Ди осушил чашку.

– Сегодня вечером в доме И был большой переполох, – небрежно обронил он. – Вы ничего не заметили? С вашего балкона отлично видна галерея…

Ху помотал головой:

– Я спал вон там, на скамье. А когда меня разбудили эти проклятые барабаны, в доме И царила кромешная тьма.

– Вечером у господина И была танцовщица Порфир и там произошло несчастье.

Хозяин дома выпрямился и, непроизвольно сжав мощные кулаки, спросил:

– Несчастье? Какого рода?

– Господин И убит.

Ху поднялся со стула.

– И мертв? – переспросил он и, когда судья кивнул, снова уселся. – О боги, и он – тоже! – пробормотал Ху себе под нос и вдруг, метнув на судью Ди испуганный взгляд, выпалил: – Он потерял глаз?

Судья вскинул брови и, обдумав вопрос, кивнул:

– Да, можно сказать и так. Левый глаз выпал из орбиты.

– Милосердные духи! – Загорелое лицо Ху побледнело, а широкие плечи поникли. – Милосердные духи! – повторил он и, заметив, что судья и Тао Гань не спускают с него глаз, вымученно улыбнулся. – О нет, я, конечно, не придаю никакого значения этой сумасшедшей песенке! Моя голова по-прежнему у меня на плечах! – Он провел рукой по вспотевшему лицу.

Некоторое время судья Ди безмолвно смотрел на него, задумчиво поглаживая бороду. Лицо Ху исказилось до неузнаваемости.

– В уличных песенках зачастую скрыто много такого, что незаметно с первого взгляда, господин Ху! Быть может, у вас есть какие-нибудь догадки насчет того, кто мог желать смерти вашему другу?

– Желать ему смерти? – машинально пробормотал Ху. – И, знаете ли, занимался ростовщичеством и приходил в ярость, если кто-то не возвращал деньги вовремя. А если на человека слишком сильно давить… – Он пожал плечами.

Судью поразило, насколько немногословен вдруг стал хозяин дома. Он вынул из рукава сережку и показал Ху.

– Вы узнаете эту вещицу?

– Конечно. Ее носила Порфир. Полагаю, это связано с именем. – Он на мгновение задумался. – Я не удивлюсь, если эта девица каким-то образом замешана в убийстве. Она кажется милым, невинным юным созданием и, говорят, все еще девственница. Сама себя Порфир скромно называла ученицей. Тоже мне, ученица! Да ей и учиться-то ничему не надо! С виду совсем ребенок, а нутро насквозь прогнило! – По лицу Ху струился пот, и он вытер его платком. – Это воплощение невинности с удовольствием танцевало на галерее нагишом! И во время самых изощренных пируэтов глядела на меня так, будто усердствует только для меня. Порфир все время строила мне глазки за спиной И. А ее хозяину однажды удалось передать мне послание, где она просила помочь, потому что И вроде бы ей угрожает. Ну, я, конечно, сделал бы все возможное, чтобы вызволить Порфир из когтей этого дьявола, как бы непристойно она себя ни вела! – Он нервно передернул плечами. – Ладно, раз И убит и вместе с ним этот род угас, полагаю, не будет вреда, если я вам кое-что расскажу. Больше всего на свете И любил жестоко издеваться над женщинами. В их семье это своего рода традиция. О том, что творил его дед, можно рассказывать часами. Но времена изменились, так что И приходилось себя ограничивать. Он развлекался с проверенными и закаленными девицами с цветочных лодок старого города. Но Порфир на них совсем не походила, у нее был класс! Ну, разве И не жаждал обладать ею! Слыхали б вы, какую чушь он нес, когда она танцевала, видели бы его похотливый взгляд! Но умная маленькая сучка всегда держала И на почтительном расстоянии!