Пейзаж с убийцей

— Слушай, друг! — рассвирепел Лежаев. — А как твои коллеги в странах запада работают, ты мне объясни? Без всякой охраны у каждого подъезда, без всякой этой регистрации людей находят, когда надо! Как?! А знаешь, как? Жопу поднимают и работают!

— Ну, за тысячу долларов в месяц и я бы жопу поднял, — неожиданно миролюбиво ответил милиционер.

— Это номер журналистки, — сказал тот, что с рацией. — Разворочено так, словно искали что-то определенное. У меня ощущение, что искали не деньги, а бумаги.

— Бумаги?

— Ну, или документы. Где она? Хотелось бы с ней поговорить.

Лежаев, бешено выпучив глаза, обернулся к Максиму.

— Уже выехала! — торопливо сказал тот.

— Она ведь на вас работает, — продолжил милиционер. — Может, было что-то… — Он замялся. — Связанное с вашим приездом? Вы ведь депутат… Не копали против губернатора или, скажем, еще против кого?

— Я по приглашению фонда помощи детям-сиротам приехал.

— Это понятно. Но, может, там какие-то финансовые нарушения обнаружили? У нас город, конечно, большой, но все равно не такой, как Москва. Приезжие контролеры все на виду… И меры иногда принимаются… Так скажем, неадекватные.

Лежаев угрюмо помотал головой. Он напряженно соображал: кому нужна заезжая журналистка из никому не известной частной телекомпании, приехавшая снимать своего босса на берегу водохранилища?

— Может, Орлов что-то себе навоображал? — осторожно предположил Медынский. Орлов был владельцем местного шинного завода. Когда-то они с Лежаевым за этот завод дрались, потом мирно договорились, но неприязнь в отношениях осталась.

— Он что, дурак — Орлов? — спросил Лежаев.

Медынский пожал плечами. Орлова он, действительно, считал дураком.

Вдруг страшное подозрение буквально пронзило Лежаева. «А может, она сама тут что-то копала?! Может, подрабатывает в каком-нибудь «Московском комсомольце», вот и решила халтурку взять? Потому и не показывается — ездит по каким-нибудь местным правозащитникам, интервью берет! Урою суку! Так меня подставить накануне выборов! Ведь скажут: значит, есть что-то! Значит, не в фонд детей-сирот Лежаев приехал и вся его благотворительность — это прикрытие. Волк он в овечьей шкуре! На Новосибирск зубы точит!»

В этот момент в дверях номера появилась Елена.

— Господи! Что это? Это так было или вы добавили? — обратилась она к милиционерам.

— Корнеева? — спросил один из них.

— Да.

— Вы где сейчас были?

— У меня подруга в Новосибирске живет. Я у нее последние три ночи ночевала.

— Что за подруга?

— Нина Сергеевна Покровская, улица Орджоникидзе восемь, квартира пятнадцать, — четко и насмешливо произнесла Елена.

— Вы сюда приехали, здесь и жить должны! — сказал Лежаев.

— Я отпрашивалась, Александр Сергеевич, — мирно сообщила она. — Прямо так и сказала: если есть какие-нибудь сложности, я останусь. Мне здесь даже удобнее. Просто подруга обижается… Ваша помощница Кира сказала, что это не проблема.

— Ну давайте смотреть, что пропало, — предложил милиционер.

— Да что здесь пропасть могло? — удивилась Елена. — Я и то удивляюсь, сколько вещей разбросано! Такое ощущение, что мне, наоборот, кучу барахла принесли!

При этих словах Лежаев затаил дыхание. «А что, — подумал он. — Это тоже вариант! Сейчас найдут что-нибудь вроде наркотиков. Господи, пронеси!»

— Не могли мой номер с мусоркой спутать? — весело спросила Елена, наклоняясь над выпотрошенной сумкой.

— Может, шутить перестанем и делом займемся? — кисло сказал один из милиционеров.

— Есть, начальник!

Елена прошлась по комнате, собирая вещи. Заглянула в тумбочки, открыла косметичку, пожала плечами.

— Все на месте, — сказала она.

«Точно под меня провокация!» — тоскливо подумал Лежаев.

— Как-то показательно все разбросано, — Елена стала аккуратно складывать кофту. — Вот в документах рылись точно. Они совсем не так лежат. Кредитную карточку тоже переворачивали. Но не взяли. Что еще? Мобильный у меня с собой… Слушайте, а не могли номер перепутать? Когда документы нашли, поняли, что ошиблись, и смылись?

— Похоже на то.

— Ой, слушайте! — Она вдруг поднесла руки ко рту. — У меня есть одна дорогая вещь — ноутбук последней модели. Я на нем печатаю. Он был со мной у подруги, в сумке лежал, но, может, его кто-то здесь видел? Может, это его искали? Его удобно красть — маленький, а дорогой.

— Что ты печатаешь-то? — не выдержал Лежаев. — Ты на рабочем месте вообще не появляешься!

Елена спокойно посмотрела на него и сказала:

— И это мы с вашей Кирой обсудили. Вот если фильм не понравится, тогда ругайте. А печатаю я книгу… — И вдруг она побледнела так, что все в номере затаили дыхание.

— Что? — не выдержал администратор.

Елена молча стала заново перебирать вещи, выбрасывая из сумки то, что сложила пять минут назад.

— Это уже совсем бред… — наконец тихо сказала она. Потом снова прошлась по тумбочкам, подняла матрац, заглянула в шкаф, под кровать, отодвинула штору, зашла в ванную и опрокинула мусорное ведро.

— Ну вот, — наконец она остановилась напротив милиционеров. — У меня украли рукопись!

— Я так и знал! — завопил Лежаев. — Ну я так и знал! Против кого здесь копала? На кого еще работаешь?!