Пейзажи этого края. Том 2

Во второй половине дня Кутлукжан выбрался, наконец, из конторы большой бригады; он, во-первых, в глубине души радовался неразберихе и конфликту вокруг Нияза… Чужие ссоры, ругань доставляли ему радость – это качество еще с детских лет укрепилось в нем. С другой стороны, он был недоволен, что не узнал об этом деле заранее. Он разобрал по косточкам весь, что называется, ход событий этого «инцидента с больной коровой» и пришел к выводу, что без постороннего руководства Нияз не решился бы снова лезть на рожон. Он решил, что это наверняка Майсум дергал за ниточки. Майсум, несомненно; это его скрытый союзник. Его опыт, идейность, образованность и связи – все это, конечно, будет очень полезно. Однако репутация Майсума – «недоучившийся хаджи», это минус. В прошлом году, когда секретарь парткома уезда Салим был тут, эта история с подметным письмом… Похоже, Майсум не только почувствовал себя здесь вполне уверенно, не только сует руку во всякие дела, но еще и пытается занять более высокое, более важное положение – и даже размахивать перед ним дирижерской палочкой. Каков наглец! Все это он, Кутлукжан, давно предвидел: в тот самый первый раз, когда Майсум явился к нему с двумя кирпичами чая, он совершенно правильно сделал строгое праведное лицо и сурово отчитал Майсума, а потом раструбил повсюду, чтобы все знали. Потом-то Майсум разобрался в ситуации и усовершенствовал подход: потихоньку заслал в дом начальника свою Гулихан-банум с этими же двумя брикетами и добавил к ним два метра шелковой ткани. Пашахан с радостью все приняла, и довольная улыбка потом несколько часов не сходила с лица жены начальника большой бригады.

Конечно, сам Кутлукжан про эти подношения не знает-не ведает, но когда появилась вакансия в мастерских, то Кутлукжан всеми средствами и способами постарался определить туда Майсума. Вплоть до того, что когда утверждалось его назначение на эту должность, Кутлукжан еще раз припомнил историю с отвергнутым чаем как доказательство твердости и силы своих принципов, как доказательство того, что поступает принципиально невзирая на лица и отношения – и при назначении кассира также руководствуется одной лишь принципиальностью. Равно как и в предыдущем случае, Майсум тоже об этом «не имел ни малейшего представления» и пошел на должность кассира только потому, что подчинялся такому организационному решению. Вскоре после того снова приходила Гулихан-банум и принесла на этот раз изящный чайный набор – большие, средние и маленькие чашечки, всех по четыре – вот ведь, все-таки супруга начальника отдела, какие изысканные манеры! Ну а начальник большой бригады, соответственно, одобрил выделение «списанной» древесины Майсуму «на утилизацию» – чтобы он себе дом построил.

После истории с кирпичами чая отношения между Кутлукжаном и Майсумом были строго официальными. Кутлукжан принимал вид руководителя, направляющего и поучающего. Майсум же изображал активного, прогрессирующего, послушного и осмотрительного работника. Постепенно это стало вызывать у Кутлукжана отвращение и неприязнь. Такое же чувство он в молодости испытывал к мелким лоточникам на базаре, громко превозносящим до небес каждый свой товар, чтобы продать его подороже. Человек, всю жизнь обманывавший других, более всего ненавидит, когда другие пытаются обмануть его самого. Хватит, довольно этой показухи, фальши, неестественных отношений. Он давно ждал удобного случая – он безжалостно сорвет с Майсума его лживую личину, пусть будет посрамлен перед его глазами, пусть трепещет и льет слезы; надо, чтоб он был разоблачен до конца и полностью, чтобы совершенно зависел от его, Кутлукжана, покровительства и милости; чтобы безропотно и беспрекословно исполнял то, что будет велено. Чтобы этот Майсум никогда, ни в коем случае не смел скалить зубы и поднимать хвост – и уж тем более не смел предавать и своенравничать! Потому что в любой момент ему, Кутлукжану достаточно только плюнуть на этого своего подопечного – и тот захлебнется и утонет.

Кутлукжан сперва зашел в цех ремонта шинных повозок, в давильню, столярку, слесарку, покрутился то тут то там и только потом направился в темный сырой угол, где была комната кассира. Он толкнул дверь – она оказалась заперта изнутри. Он саркастически ухмыльнулся и легонько постучал.

Майсум слышал стук, но никак не отреагировал. На столе у него лежали книга учета и счеты, но они его не интересовали: в этот момент он делал пометки в маленьком блокнотике и был весь поглощен этим занятием, доставлявшим ему, по-видимому, большое удовольствие.

Бах! Бах! Бах! – легкий стук в дверь сменился ударами кулака. Майсум спокойно убрал блокнотик, раскрыл книгу приходов и расходов и только тогда пошел открывать. Увидев Кутлукжана, он немедленно сменил на лице выражение досады и скуки на услужливую улыбку.

– Начальник! Оказывается, это вы! Здравствуйте!

Кутлукжан вялым рукопожатием ответил на его приветствие, не дожидаясь приглашения, без церемоний вошел в комнатку, с размаху сел на единственный стул и с упреком спросил: