Пехотинец в Сталинграде. Военный дневник командира роты вермахта. 1942–1943

В этот же момент открыли огонь тяжелые пулеметы 8-й роты. Пули с жужжанием отскакивали рикошетом от встреченных препятствий на местности. Неожиданно наступил яркий день. В свой бинокль я мог полностью различить назначенную нам цель. Это было шестиэтажное здание из красного кирпича шириной около 80 метров. По обоим бокам от главного здания отходили пристройки еще примерно по 20 метров в ширину. Своей структурой здание напоминало перевернутую прямоугольную латинскую букву U. Центральную часть разбомбили самолеты нашей авиации и артиллерия. Сквозь оконные проемы внутри можно было рассмотреть огромные кучи строительного мусора. В этой части здания я не сумел обнаружить противника. Однако обороняющиеся вели огонь из обоих боковых пристроек. Иваны обнаружились на верхних этажах. Отсюда они могли держать под контролем все окрестности. Наша атака была остановлена примерно в 150 метрах от цели. Отделения заняли укрытия и вели огонь самостоятельно. На моем КП появились посыльные от лейтенанта Фухса и фельдфебеля Гроссмана, которые доложили мне то, что я и так уже знал сам. Я передал приказ всем залечь и ожидать дальнейших указаний.

– Вильман!

– Господин лейтенант?

– Доложите в батальон: атака началась в 6 часов утра. Мы продвинулись примерно на 150 метров и были вынуждены залечь под огнем обороняющихся. Противник контролирует поле боя и ведет пулеметный огонь сверху с господствующих позиций. Мы не можем продолжить движение без поддержки огнем тяжелой артиллерии. Срочно требуется поддержка! Вы записали?

– Так точно, господин лейтенант!

Я знаком отпустил его, и Вильман выбрался наружу. Теперь солнце в небе было видно полностью. Становилось теплее. Я отослал обер-ефрейтора Неметца за лейтенантом Вайнгартнером и обер-фельдфебелем Якобсом. Вскоре оба они уже были у меня. Было уже девять часов утра. Всегда забываешь о времени, когда все твое существо находится в состоянии тревоги и озабоченности, когда от тебя требуется находиться в таком состоянии ума, что позволяет находить нужное решение с молниеносной скоростью. Я обсудил обстановку с обоими товарищами. Слава богу, по поступившим докладам, мы пока не понесли потерь.

– Ули, вам все ясно?

– Так точно, Берт!

– Якобс, в текущей обстановке дальности ваших тяжелых минометов не хватит, чтобы достичь иванов, расположившихся в боковых пристройках здания. Но можно попытаться уничтожить их гнезда огнем тяжелых пулеметов.

– Господин лейтенант, мы уже сумели точно установить расположение русских пулеметных гнезд, но эти парни очень шустрые. Они меняют позиции, стреляют очередями с нерегулярными временными интервалами, ведут огонь то оттуда, то отсюда, затем вовсе прекращают его. Моим людям приходится проявлять чудеса изобретательности.

– Да, я тоже заметил это и уже доложил об этом в батальон. Более того, я запросил о срочной поддержке огнем тяжелой артиллерии. При нашей относительно низкой боевой ценности нам следует избегать любых бесполезных потерь. Я оцениваю положение таким образом, что нам не удастся пробиться вперед до тех пор, пока не будут зачищены все эти очаги сопротивления. Кроме того, сосед слева от нас не проявляет никакой заметной активности. Его участок также находится под пулеметным и ружейным огнем из левого крыла того здания. Судя по звукам боя, они находятся сейчас где-то левее и сзади нас. Якобс, возвращайтесь в свою роту и продолжайте подавлять противника огнем тяжелых пулеметов. Ули, вы останетесь здесь с унтер-офицером Павеллеком и дождетесь меня. Неметц, вы пойдете со мной. Я хочу навестить наших соседей слева и узнать, какова сейчас обстановка.

– Хорошо, Берт. Желаю благополучного возвращения.

Я отправился в тыл, используя все имеющиеся на местности укрытия. Скачками и перебежками от одних развалин к другим. Я старался, чтобы меня не заметили или, по крайней мере, чтобы враги видели меня лишь мельком. Примерно через 100 метров быстрого бега мы перебежали через улицу, служившую разграничительной линией между нами и соседями слева. Мне пришлось несколько раз спрашивать, где находится командный пост соседнего подразделения, прежде чем я до него наконец добрался. Все это время солнце нещадно грело мне шкуру, так что я обливался потом. Я представился командиру 171-го разведывательного батальона и доложил ему, что являюсь его соседом справа.

– Лейтенант Холль, исполняющий обязанности командира 7-й роты 276-го пехотного полка.

– Фон Винтер.

– Господин оберст-лейтенант (подполковник), я хотел бы узнать, как далеко вперед вам удалось продвинуться. Мы должны были захватить высотное здание, верхнюю часть которого вы можете отсюда наблюдать. Наша атака застопорилась в 150 метрах, и сейчас мы периодически попадаем под пулеметный и ружейный огонь с верхних этажей главного здания и с обеих боковых пристроек. Мы не можем ни продолжить атаку, ни отойти назад без риска понести тяжелые потери. Я запросил в своем батальоне поддержку огнем тяжелых орудий, но до сих пор не имею оттуда никаких новостей. Ваши люди залегли за нами. Я хотел бы знать, почему ваши подразделения застряли сзади.