Пехотинец в Сталинграде. Военный дневник командира роты вермахта. 1942–1943

Я осторожно прокладывал себе путь вперед, пользуясь для укрытия каждой складкой местности. Если это возможно, иваны не должны ничего заметить. Оба штурмовых орудия медленно катились за мной. Подойдя к перекрестку, я подал заранее оговоренный сигнал остановиться. Глядя в бинокль, я видел, как по улице, прикрываясь, медленно и осторожно крались унтер-офицер Павеллек и обер-ефрейтор Вильман. Теперь, когда я прошел мимо них за первым штурмовым орудием, им будет легко поддерживать со мной связь. Я видел и обер-фельдфебеля Якобса, который был уже на месте с тремя солдатами. Его привел посыльный Неметц. Они присоединились к Павеллеку и ждали, пока появимся мы. Я снова осмотрелся на этой широкой и прямой асфальтированной улице. По правой стороне стояло несколько деревянных столбов с бессильно повисшими с них электрическими проводами. Часть проводов была сорвана и лежала на асфальте улицы. Часть же проводов все еще была подсоединена к столбам. Нам следовало быть осторожными, чтобы они не стали помехой нашему продвижению. Я сжал кулак правой руки и несколько раз ткнул им перед собой. Оба штурмовых орудия медленно покатились вперед. Их командиры уже закрыли свои люки. Когда орудие лейтенанта Хемпеля выкатилось на середину перекрестка, оно развернулось к югу, и я, склонившись, побежал за ним. Я рысью бежал за машиной, так, чтобы иметь возможность прикрываться от огня русских и подавать сигналы своим солдатам, когда мы поравняемся с ними. Вдруг мощный звук орудийного выстрела заставил меня упасть на колени. Это лейтенант Хемпель разглядел цель и сделал первый выстрел. Вскоре последовал второй. Это открыло огонь по своей цели, по правому крылу высотки, второе штурмовое орудие. Поборов ошеломление после первых выстрелов, я постепенно стал привыкать к оглушающему огню обоих орудий. Никогда прежде мне не доводилось находиться так близко к ним. Но они принесли моим товарищам так необходимую им помощь. Мы прошли мимо Якобса, Павеллека и их солдат. Выполняя мой приказ, переданный через Неметца, они присоединились к нам. Теперь за каждой машиной бежало по четыре пехотинца. Я прокричал, обращаясь к Неметцу:

– Неметц, бегите к лейтенанту Вайнгартнеру! Когда мы подойдем к зданию, он должен пойти вперед на всем нашем участке, чтобы нанести скоординированный удар одновременно с нами. Оставайтесь с ним, пока не дойдете до высотного здания.

– Яволь, господин лейтенант! Понял!

Все происходило с молниеносной скоростью. Мы двумя группами бежали за машинами. Сюрприз для противника был полным. Он прекратил вести оборонительный огонь из здания, который целый день сегодня создавал для нас такие трудности. Мы подошли к зданию, и теперь нам нужно было держаться связного провода, который спиралью разлетался под гусеницами машин. До выхода в левое крыло оставалось еще около 30 метров; вход в правое крыло лежал еще дальше примерно в 100 метрах.

– Якобс, мы собираемся сделать общий рывок. Я беру левое крыло, а вы возьмете на себя правое. Понятно?

– Все ясно!

Штурмовое орудие остановилось в готовности вести обстрел своим орудием по обоим флангам здания.

– Гранаты к бою! Все ясно? Пошли!

Мы так быстро, как только могли, бросились вперед. На бегу я заметил, что все наши солдаты поднялись и бросились в направлении жилого здания. Мы были уже около входа. Наверху ничего не было слышно. В подвал вела деревянная лестница. Оттуда, снизу, слышался шум.

– Павеллек, вы с Вильманом будете прикрывать меня огнем сверху. Я посмотрю, что там происходит.

Приготовив гранату, я несколькими прыжками скатился вниз по лестнице. Открытая дверь в подвал почти не давала света. Сначала я заставил себя привыкнуть к слабому освещению у подвального помещения. Через полуоткрытую дверь пробивался слабый свет. Я пинком распахнул дверь и застыл в дверном проеме в готовности бросить гранату и открыть огонь из своего автомата. Помещение оказалось заполненным людьми. Женщины держали на руках детей. Старики, пожилые женщины, мальчики и девочки внимательно смотрели на меня. Многие плакали или что-то кричали от испуга.

Я крикнул им как мог громко:

– Успокойтесь!

Шум внезапно стих, все глаза, полные страха, смотрели в мою сторону.

– Кто-нибудь говорит или понимает по-немецки?

Короткий шепот, а потом через толпу проложил себе дорогу какой-то старик, который обратился ко мне:

– Я немного понимаю.

– Тогда скажите всем этим людям, что им нечего бояться. Мы не воюем с женщинами, стариками и детьми[10].

Тот перевел общий смысл на русский язык.

Я продолжал:

– Все скрывающиеся в этом помещении солдаты должны выйти вперед по одному и сдать свое оружие. С вами ничего не случится! Остальные могут оставаться в этом подвале и ждать дальнейших указаний!